– А это кто? – показал Федор на плюгавенького мужика, стоявшего за стойкой.
– Это служка кабацкий, – пояснил Савелий. – Тут, в прирубе посудины мыл. Я его к месту пристроил, чтоб не хватились случаем целовальника.
– Ловок, нечего сказать, – похвалил красномордого Федор. – Что целовальника утихомирил – за то молодец, а вот коли лошадей сведут, коих ты без присмотра оставил, взыщу строго. Так что отправляйся-ка на место и примечай что да как, – подтолкнул Савелия к двери атаман…
Федор тянул из чаши медок, сладко причмокивая губами и облизываясь, Поляк с нетерпением поглядывал на дверь, а поп Савва глубокомысленно взирал на полуголых питухов.
Вошел Андрей и подсел к товарищам.
– Значит, так, в монастыре ее нет, и где она, никто не ведает.
– Как так не ведает? – не удержался Поляк. – Что за небылицу ты несешь!
– Старица, что при воротах стоит, – продолжал свой рассказ Андрюха, – сказала, что нет ее в монастыре, и еще сказала, что если я досаждать ей буду, то кликнет она стрельцов. Ну, я тогда пошел побродить вокруг монастыря. Гляжу, еще одна старица идет, ничего из себя, пригожая. Я – к ней. А она так молвит: не знаю, мол, не ведаю.
– Что-то здесь не так, – проронил Федор. – Вот что, ты, Поляк, да и ты, Андрей, приведите-ко сюда какую ни на есть деву Христову. Хочу сам поспрошать.
Ждать пришлось недолго. Разбойные вернулись, притащив с собой большой рогожный мешок, из которого вывалилась ключница Фимка.
Увидев ее, поп Савва захохотал:
– О, гляди кого приволокли, каргу старую. Ждали деву Христову, а явилось чертово отродье, исчадие ада. Сгинь, сгинь, нечистая сила! – гогоча, перекрестил ключницу Савва.
Та, съежившись от страха, прижалась к бочке и, непрестанно крестясь, причитала:
– Свят, свят, свят…
Поп Савва протянул к ней свои красные огромные руки, схватил и посадил ее на бочку.
– Дозволь мне, батько, поспрашивать чертову бабу, уж больно занятна чертовка, – обратился поп к атаману Федору.
Тот махнул рукой.
– Ответствуй, сестра во Христе, брату своему, откуда ты?
Фимка, вся съежившись от громового голоса и трясясь неимоверно, прошамкала:
– Из монастыря я, из Николаевского.
– Ведома ли тебе сестра во Христе Алёна? – продолжал поп.
– Ведома, – еле слышно прошептала Фимка.
– А где сестра оная пребывает ноня?
– Не ведаю, – затрясла головой ключница. – Должно, Антихрист ее к рукам прибрал.
Поп, схватив висевший на животе крест и подняв его над Фимкой, проревел:
– Не богохульствуй о деве непорочной! Говори, что знамо тебе об Алёне.
