– Откуда знаешь?
– Егорка вечор сам мужикам сказывал.
– Ну и что с того?
– А то! Уходил он ночью в Арзамас-град, токмо утром и возвернулся. Каб беды не было. Рассказал ведь верно, паршивец.
– Ему-то что за радость с доносу того? – отмахнулся мастер.
– Радость не радость, а корысть немалая. Подьячий еще вычитал, что тому, кто укажет на девку ту, десять рублей серебром причитается.
– Ого! – почесал затылок Семен Захарьевич. – Деньги немалые. Почитай год поливачу работать надобно, а буднику и того больше, чтоб такое богатство получить.
– Вот и раскинь умом, какова корысть у Егорки.
Мастер, резко повернувшись, широко зашагал к мужикам, строившим буд.
– Захарьич! – крикнула старуха. – А отвар?
Но тот только махнул рукой и прибавил шагу.
Работа подходила к концу. Поливачи сверху насыпали вершок золы, а будники натаскивали елового сушняку для запалу.
– Егор, подь сюда, – позвал Семен Захарьевич серого от зольной муки, уже не молодого, мелкого в кости худощавого мужика.
Тот спрыгнул с буда.
– Чего тебе, Семен Захарьич? – смахивая со лба капли пота, спросил Егор.
– Ты где этой ночью промышлял?
Егорка весь сжался, настороженно замер, только глаза его испуганно бегали из стороны в сторону.
– Правду говори, все равно дознаюсь!
– Да я до зазнобы своей в Соколовку ходил, – ответил, заикаясь, Егорка. Пот струйками побежал по его лицу и тонкой жилистой шее, оставляя грязные следы.
– Врешь, рыбья кость, наговаривать на меня вздумал, – замахнулся огромным волосатым кулаком Захарьевич.
Тот упал на колени и, простирая к будному мастеру руки, завопил:
– Прости, Семен Захарьевич, отец родной! Не хотел я, бес попутал. Прости! Век холопом твоим буду.
Семен Захарьевич отшатнулся и, отирая брезгливо руки о порты, будто вымарал их в грязи, бросил в лицо Егору:
– Иуда! Закрой пасть свою смердящую. Артель судьбу твою решать будет.
Точно огнем обожгло Егорку. Он протяжно завыл, наклонился к земле, сгребая крючковатыми пальцами осыпавшуюся с буда золу, а потом, резко вскочив на ноги, швырнул ее в лицо мастеру и бросился бежать.
Семен Захарьевич закричал мужикам, чтоб догнали Егорку, но тот, мелькнув напоследок рваными портами, исчез в кустах.
– Что содеялось? Кого ловить надобно? – подбегали мужики к яростно трущему запорошенные глаза мастеру.
Принесли воды. Семен Захарьевич умылся. Оглядев собравшихся, хотел было он рассказать о доносе, но потом передумал.
– Чего собрались? Не ярманка, чай. Всем обедать! – распорядился он.
