Атаманша Степана Разина. «Русская Жанна д’Арк» | страница 13



На пне восседал Савва, еще недавно храпевший под тенью развесистой ели, а теперь, слизывая стекающий по рукам жир, пожирал внушительных размеров кусок зажаренного мяса.

Огромен и внушителен был поп: всклоченные рыжие волосы, торчащие из-под маленькой шапочки-кутафейки; такая же рыжая борода, лопатой покоящаяся на груди; добродушное, вечно хмельное лицо; красный, свеклой торчащий на круглом лоснящемся лице нос и огромный серебряный крест на толстой цепи, болтающийся и позвякивающий, словно вериги блаженного.

– Я убью эту провонявшую бочку! – завопил красномордый и бросился к костру.

Савва, видя разгневанного Савелия, потрясавшего огромным тесаком и несущегося к нему, не выпуская изо рта куска мяса, подобрав при этом полы рясы, бросился наутек.

Гулящие засвистели, заулюлюкали, поощряя погоню.

– Ириньица, – потянул девушку за руку Мотя. – Я те подарочек припас. Взглянь, а?

– Ну что мне с таким увальнем делать, – улыбнулась прощающе Ирина. – Пойдем уж, горе ты мое, погляжу на подарки твои. – И они, взявшись за руки, скрылись в молодом ельнике.

2

– Возвертаются! – раздался радостный крик над становищем. – Атаман идет. Конно идут, верно, все будут.

– Федора не видно?

– Не-ет! Далече еще, у сухой березы, – и помолчав, добавил: – Чавой-то торопятся, наметом идут! Содеялось никак что…

– Не каркай не до времени, беду накличешь! Узнаем, – заключил Федор, и все, разом замолчав, настороженно стали всматриваться в пущу, откуда должны были показаться товарищи.

Вскоре на поляну на черномастом взмыленном жеребце выскочил всадник. По черному запыленному лицу его, оставляя грязные борозды, стекал пот.

– Поляк где? – закричал он, придерживая коня.

– В большом шалаше. Содеялось что?

– Содеялось, – кинув поводья, ответил мужик.

– Трясця тебя бери, что таишься?

– Узнаете еще, – отмахнулся он и побежал к большому, крытому лапником и бычьими шкурами шалашу.

Вскоре один за другим, сдерживая коней, на поляну выехали десятка два всадников. Кони тяжело храпели, роняя на траву хлопья пены.

– Где атаман? Федор где?

– И Цыбы нет.

– И Корявого тож нет, – заметил кто-то.

Всадники тяжело сползали с коней, падая на руки ожидавших товарищей. Тут же предлагалось вино, вода, с кого-то снимали грязную изорванную одежду, у некоторых виднелись черные, набухшие от крови повязки. Раненых осторожно отводили в тень деревьев, обмывали раны, перевязывали. Все это делалось молча, лишь сдерживаемые стоны раненых да храпы загнанных лошадей нарушали тишину.