Особенно хороша открытая галерея второго этажа с ее резными готическими арками и размахом. На втором этаже расположено собрание картин, и, поднявшись по лестнице и оказавшись в галерее, приходится долго идти, следуя указателям с надписью Pinacoteca Malaspina, Пинакотека Маласпина, пока наконец не подойдешь к входу в залы; по дороге ваше внимание все время обращают на себя маленькие двери, возле каждой из которых стоит табличка с интригующими надписями: «Зала Бернабо Висконти», «Зала Бьянки Савойской», «Зала Виоланты», «Зала Джан Галеаццо», «Зала Бьянки Марии Висконти» – в общем, перечень комнат с именами чуть ли не всех членов фамилии за полтора века их процветания. Каждое имя что-то за собой таит, целую историю, дверь хочется открыть и в эту историю попасть, но, дергая за ручки-кольца, обнаруживаешь, что двери закрыты, и это заставляет продолжать идти по гулкой галерее с открытыми лоджиями дальше, никого нет, и, где этот вход в эту Маласпину, сам черт не разберет. Все оказывается довольно просто, вход в Пинакотеку находится в самом конце открытой галереи, и, войдя в залы Пинакотеки, понимаешь и загадку табличек перед закрытыми дверями: теперь все комнаты, когда-то отдельные, бывшие покоями членов семейства Висконти, соединены в одно большое пространство. В нем-то и развернута экспозиция живописи и прикладного искусства, идущая параллельно открытой галерее; запертые наружные двери же указывают на местоположение старых покоев, от которых остались только своды с уцелевшими фрагментами фресок да окна со ступенями, к ним подводящими, и каменными скамейками по обеим сторонам, на которых, подложив под себя подушки, когда-то сидели висконтиевские дамы и глазели на небо, на красоты пейзажа и на редких – замок-то на отшибе – проезжающих мимо гусар (или драгун, или просто рыцарей – кто там мимо проезжал).
Входишь наконец в Пинакотеку, и к тебе бросаются сразу три дюжих молодца, вежливо проверяя билет, – меня, привыкшего к эрмитажным старушкам-смотрительницам, всегда поражает бравый вид сторожей прекрасного в музейных залах Италии (сколько ж эти бравые ребята получают, интересно), но трое сразу все-таки удивительно и для этой страны; эта загадка тут же раскрывается: экспозиционное пространство огромно – множество зал, завешанных картинами, – и абсолютно пусто. Всегда, когда я бывал в музее в павийской Пинакотеке, кроме меня там не было ни одного посетителя, поэтому молодые люди, которое должны бы были быть рассредоточены по всему пространству, кучкуются в начале, чтобы веселее было, сидят на высоких каменных скамейках у окна, как висконтиевские дамы, подложив под себя газеты, и трендят о чем-то, наверное о красотах пейзажа и проезжающих мимо гусарах, а меня, сочтя вполне безобидным, предоставляют самому себе, не заботясь о возможном с моей стороны посягательстве на вверенные им сокровища. Решение правильное, в Пинакотеке картин очень много, но я бы красть специально ничего не стал, – любая вещь на экспозиции была бы радостью антикварного рынка, но я с антиквариатом не связан, и шедевров, обладание которыми стоило бы преступления, на мой вкус, там нет. Коллекция неплохая, очень интересна знатоку, и есть даже Гуго ван дер Гус, Джованни Беллини и Антонелло да Мессина, три главные картины, гордость музея, они висят все вместе, и все три немного сомнительные: не Гуго ван дер Гус, а школа, не Антонелло да Мессина, а круг.
