Инженеры Сталина: Жизнь между техникой и террором в 1930-е годы | страница 59

Структуры старой технической интеллигенции после процессов начала 1931 г. были уничтожены, а ее выдающиеся представители осуждены. Правда, в действительности расстреляли, как Пальчинского, немногих. Большинство работали, как Стюнкель, в конструкторских бюро, в исправительно-трудовых лагерях, например на строительстве Беломорско-Балтийского канала, или по-прежнему на предприятиях. В одном только Ленинграде 98 арестованных инженеров трудились на Путиловском заводе, Металлическом заводе им. Сталина, на заводе «Электросила» и других^>{341}. В списках арестованных тщательно отмечалось, где использовался осужденный и где его следует задействовать^>{342}. Значительная часть инженеров в 1931-1932 гг. вновь получила свободу, удостоилась реабилитации и даже награды за работу, выполненную в заключении^>{343}. Многих из них, однако, НКВД повторно забирал в 1937-1938 гг. Стюнкеля в 1931 г. реабилитировали, в 1938 г. расстреляли и в 1956 г. вновь реабилитировали^>{344}. Б.И. Угримов, также осужденный в 1930 г. как член «Промпартии» и высланный в Свердловск, смог весной 1932 г. вернуться в Москву. В 1937 г. он опять был арестован и умер в заключении в 1941 г.^>{345} Рамзин, еще в ходе процесса заявивший, что готов сделать все для Советского Союза и безоговорочно служить ему, находился под надзором ГПУ и как востребованный специалист по-прежнему имел возможность работать в области энергетики, хотя его повсюду сопровождали сотрудники госбезопасности^>{346}

«Характерно… что шахтинцы сели на скамью подсудимых советской литературы и театра задолго до того, когда карающей рукой Верховного суда они были посажены на настоящую скамью подсудимых в Колонном зале Дома Союзов»^>{347}, — констатировал в феврале 1929 г. «Инженерный труд». Действительно, писатели еще до 1928 г. в своих произведениях изображали инженера врагом рабочих, закоренелым аристократом и, наконец, саботажником. В литературе доминировал тип специалиста, который живет вчерашним днем, не готов следовать за большевиками и терпит крах при столкновении с новой действительностью. Инженер, отказывающийся от сотрудничества с советской властью, появлялся в ней столь часто, что, по мнению «Инженерного труда», писатели перегибали палку, совсем не показывая инженера в положительном свете. Благодаря распространению образа «инженера-врага» представление о том, что специалист — это «вредитель», стало своего рода нормой, поэтому почва для нападок на него была подготовлена задолго до Шахтинского процесса. Партийные активисты обращались к литературным персонажам, желая проиллюстрировать, с какими инженерами они сталкиваются на работе. Редактор «Инженерного труда» М.Н. Бочачер объявил инженера Габруха из романа Сергея Александровича Семенова (1893— 1942) «Наталья Тарпова» (1925-1927) типичным техником, которого можно встретить где угодно: «Живет он в Ленинграде. Вы его часто можете видеть в мягком вагоне скорого поезда "Москва-Ленинград": он часто посещает столицу Вы его таже встретите на заседаниях хозяйственных главков, Госплана, ВСНХ, где он с серьезной деловитостью защищает "смету своей фабрики" от поползновений столичных "сокращателей" Где находится его фабрика — указать не можем, т. к. автор "Натальи Тарповой" С. Семенов адреса не указывает»