— А ведь не так далеко твой день рождения, двенадцатого июня. Ты, поди, и не помнишь, когда родился? Погоди… Сколько тебе? Тридцать семь? Смотри, как летят годы!.. Тридцать семь — это не так-то мало…
Угощая чаем, она вытащила откуда-то из глубины шкафа заветное, давнее и уже засахарившееся его любимое ореховое варенье.
— Кушай, такого больше нигде не найдешь: это по рецепту бабушки.
Тут пришли односельчане, друзья детства, ровесники Котовского. Они сразу же предупредили Котовского, что его разыскивает полиция. В дни революции полицейские попрятались, зарыли свою форму в сено, запрятали ее в огородах, и все стали вдруг просто поселянами или городскими обывателями. Теперь они зашевелились.
Но пусть Григорий Иванович не беспокоится. Приняты надлежащие меры. Григорий Иванович может спокойно пить чай и беседовать.
— Видишь ли, — говорили друзья, — когда мы узнали, что наш Гриша вернулся, то сразу же поставили дозорных на дорогах. Чуть чего — будет сигнал: один выстрел. И тогда мы тебя спрячем в надежное место. Чему другому, а уж осторожности-то мы научились за это время!
— Голубчики! Так зачем же прятаться? Нас много, и, кажется, все не из робкого десятка. Или у вас нет оружия?
— Да если пошарить на чердаках — найдется.
— Чего другого!
Не успели они закончить этот разговор, как раздался выстрел оттуда, с дороги. За выстрелом последовал другой, третий… Это уже не было условным сигналом, это была настоящая перестрелка. Что там такое случилось?
— Надо идти на помощь, — решительно сказал один из парней.
Но вскоре вернулись сами дозорные. Они были сильно возбуждены, загорелые их лица были смелы и открыты, и они спешили все рассказать подробно, говорили все сразу.
— Постойте! — остановил их Котовский. — Докладывай кто-нибудь один. Как тебя звать? Василь? Ну вот ты и докладывай, что у вас там случилось.
Котовский не помнил этого Василя. Он, видимо, был совсем малыш, когда Котовский уехал.
— Засели мы под стогом в Заячьем логу, где Максимовы земли, знаете? захлебываясь словами, начал Василь. — Оттуда всю дорогу видно, до самого поворота.
— Знаю. И что же дальше?
— Только мы собрались покурить, появляются военные. Один-то — мы сразу его признали — Вацлав, полицейский, из соседнего села. О нем говорят: врет — не кашлянет.
— А вы что? Струсили, поди?
— Нет, мы, как условлено, дали выстрел в воздух, а те сразу стрелять.
— Никого не задели?
— Они-то не задели! А мы подумали-подумали: пускать их, так они, чего доброго, и на самом деле беды натворят. Тогда нам наши ребята головы оторвут… Ну, мы взяли да на всякий случай всех и… тово… перебили…
