Я побежала. Добежала до сугроба, вдруг — бах! — и я лечу вниз головой. Сугроб, как большое облако, — снег был пушистый. Я и нырнула в это снежное облако, только ноги торчат. Кое-как вынырнула, а Юрка сердито смотрит на меня..
— С фрицами дружить? Да? — Юрка заплакал и ушел.
Мне не хотелось потерять моего лучшего друга, и я тем же днем пришла к нему домой, села под стол и громко завопила:
Вот сидят в окопах немцы,
чир-дыр на штанах…
И хохотали как безумные.
Взрослые нам тоже объясняли, что не «чир-дыр», а «чинят дыры», но мы продолжали петь по-своему, делая особое ударение на «чир-дыр». Каждый раз это приводило к новому приступу смеха.
Там, в Горьком, произошло важное событие.
Я все просила маму и папу купить мне маленького Феликса, которого полюбила после фильма «Моя любовь». Они обещали.
И вот наступил день, когда в дом внесли маленький кулечек, а в нем — малюсенький комочек. Я спрашиваю:
— Это и будет Феликсом?
— Нет, это Татьяна.
Я не огорчилась, мне понравился малюсенький комочек с красивым именем Татьяна. Я очень хотела подержать кулек с Танечкой. Не дали. Юрка держал, а мне не дали. Обидно было.
Неожиданно Денёв громко вскрикивает:
— А-а-а!..
Хорошо, что я не спала, а то так можно с ума съехать. Все проснулись.
— Ты чего?
— Крысы!
Действительно, в камере водились крысы.
— Забирайся наверх, я все равно не сплю.
Катрин Денёв поблагодарила, и мы молча просидели рядом всю ночь, думая каждая о своем.
Поминутно дрыгался глазок. На крик Катрин кормушку не открыли, поняли, видно, что она испугалась крыс.
Утром был шмон. Полезли в пакет искать карты. Нас выгнали и закрыли в вонючем боксе, а сами продолжали шуровать в камере.
Когда вернулись, Нина крикнула Пышной даме:
— Долго будешь курушничать?
В боксе Нина ничего не говорила, а здесь стала материть Пышную даму.
Та пыталась возразить:
— Ты чего, Нина? Какая же я куруха? Ты что? Я ведь никогда не выхожу из камеры.
— Ты во время обеда ментам записки передаешь, — нападала Нина.
Тут и колючеглазая Валька завизжала:
— Ах ты, сука толстая! Зачем нас с картами заложила? — Нет, представляете себе, — обратилась она к нам с Катрин, — мы нарисовали карты, хотели погадать, а она нас заложила.
Мне стало противно до тошноты.
А Валя щурила и без того маленькие глазки и наступала на Пышную.
— Дай ей, дай! — подстрекала Нина.
Рая, похожая на мальчика, улыбаясь, с интересом наблюдала за происходящим.
Вдруг Пышная дама заметила:
— А кто из нас чаше всех из камеры выходит? Никто никуда не ходит, все сидят на местах. Рая один раз ходила к зубному. А куда ты так часто ходишь, Нина?
