— О-о, вас подняли с постели, Алексей Павлович! Что за чрезвычайное происшествие?
— Если даже вы не знаете, голубчик, откуда знать мне? — хмуро отзывается старик.
По лестнице спускается академик Забродин.
— Очень рад видеть вас, уважаемый Алексей Павлович, — говорит он, протягивая руку Бахареву. — Как ваше здоровье?
— Прихварываю помаленьку, но в мои годы это неизбежно, — отвечает профессор.
Они жмут друг другу руки, потом отступают на один шаг и церемонно раскланиваются — корректность противников.
— Вы не могли бы уделить мне двух минут? — спрашивает Забродин, поддерживая Бахарева за локоть.
— С удовольствием, уважаемый Федор Платоныч! — расшаркивается Бахарев.
Они сходят по лестнице вниз и направляются в одну из пустынных аллей парка. В тени акаций останавливаются, и Забродин сразу, без обиняков, начинает:
— Время идет, а дело ни с места. Мы упустим выгодное взаимное расположение Земли и Венеры. И тогда экспедицию снова придется отложить…
— Экспедиция имеет смысл только в одном случае: если она посвящена ИЗУЧЕНИЮ ЖИЗНИ НА ВЕНЕРЕ! — отчеканивает Бахарев. — А изучать жизнь планеты, не опускаясь на нее, как предлагаете вы, изучать жизнь сквозь НЕПРОНИЦАЕМЫЙ ОБЛАЧНЫЙ СЛОЙ — НЕВОЗМОЖНО!
— И все же нам с вами необходимо прийти к единому мнению. Договориться, наконец! — терпеливо настаивает Забродин.
— Нам? Договориться?! — изумляется Бахарев. — О чем? О том, что на Венере нет жизни? И вы думаете, она исчезнет, жизнь на Венере, если мы с вами договоримся?.. Да если все человечество «договорится» до такой нелепости, на Венере ничто не переменится.
— Нелепая, трагикомическая ситуация, — с удивлением качает головой Забродин. — Вы всю жизнь отдали подготовке межпланетных перелетов. И теперь, когда время первого вылета в космос пришло, вы, именно вы, Алексей Павлович, оказались главной преградой в этом деле.
— Почему я? Я в меньшинстве. Голосуйте, и ваш проект будет принят.
— Пока мы с вами не придем к единому мнению и не подпишем заключения комиссии… правительство не утвердит никакого проекта! — в сердцах кричит Забродин, потеряв всякую выдержку.
И, может быть, только для того, чтобы досадить ему, Бахарев спокойно, тихо и внятно заключает разговор:
— Ракета должна лететь не ВОКРУГ Венеры, а НА Венеру!
Старый профессор поворачивается и быстро уходит.
Большой металлический ящик. Он стоит на красном бархате стола президиума. За столом, кроме президента, только двое — Мажид и Лешка.
Когда последние из прибывших на совещание — Забродин и Бахарев — усаживаются в противоположных концах зала, президент поднимается. Он явно взволнован и даже смущен. Он хочет что-то сказать, но раздумывает или не находит нужных слов. Потом молча открывает ящик и вынимает из него сначала… пук грязной ваты… потом глыбу каменного угля.
