Наш отель поднял якорь последним. Мы стояли на палубе в компании молчаливых пьеро и смотрели, как город всё глубже погружался в поток. Небо набрякло фиолетовыми тучами. Мощная гроза выпустила заряды своих молний по нашим головам, и Венеция будто погрузилась в сырой ювелирный футляр, который замкнул в себе город, словно раковина жемчужину.
Ты указала мне на одинокую свечу, мерцавшую в окнах палаццо Кавалли. Видимо, кто-то из старинной аристократии города решил уйти на дно вместе с родовых гнездом, как капитан тонущего корабля. Механический гондольер повернул в ту сторону своё лишённое выражения лицо и помахал соломенной шляпой перед тем, как снова вернуться к своему веслу. Через несколько минут мы достигли берега Лидо.
В поезде на Рим мы сняли с себя то, что осталось от наших карнавальных костюмов, и снова облачились в униформу повседневности. Я обнаружил, что ты скорее скромница, почти затворница, и живёшь в мансарде. Контраст между холодной реальностью и тем твоим портретом, который я запомнил с момента одновременного обследования Венеции и твоего тела, пробудил во мне желание снова увидеть тебя. Спустя несколько недель мы жили вместе. Остаток нашей истории уже был предсказуем.
Она наслаждалась тишиной, которая последовала за этими словами, и кивком поблагодарила его за то, что он умолчал обстоятельства их расставания. Таким образом, их история осталась достаточно абстрактной, и она без труда могла убедить себя в том, что отношения с тех пор так и длятся.
Он неожиданно поцеловал её в уголок губ и вырвал её этим из задумчивости. Она взглянула на него. И растерянно обнаружила, каким близким ей стало это лицо, ещё вчера незнакомое, и как оно заполнило собой всё её существо. Она больше не была одна на узкой полоске песчаной косы, протянувшейся от едва видимого прошлого в будущее, которое она не могла предвидеть. Это пугало её. Она отстранилась, и второй поцелуй скользнул по шее, потерявшись в волосах.
— Пожалуйста, не надо. Я не хочу.
Сады всколыхнули вокруг них целый океан неистово волнующейся травы. Волны перехлёстывали через край их покрывала, словно бились о плот.
— Но почему?
— Я не люблю тебя. Нет, не перебивай меня. Просто выслушай. Я не люблю тебя, потому что я никого больше не могу любить. Для этого требуется время, а времени, как ты хорошо знаешь, теперь у меня недостаточно. Что бы ни происходило, назавтра я всё забуду.
Кончиками пальцев она провела вдоль его шеи.
