— Как там остальные? — вспомнила Дорина. — Отправились уже?
Остальные — супруги Соломон, Стере, Стамате и Рири — выехали позже, но их автомобиль, одолженный кем-то из знакомых, был мощнее, и скоро сзади появилось облако пыли.
— Догоняют, — ответил Владимир, оглянувшись.
— Ваш друг чересчур стеснителен, — сказала Лиза капитану Мануиле.
— Только пока не освоится, — ответил капитан. — Просто мы с ним люди не слишком экспансивные. Не то что вы, молодое поколение. — Он кивнул на Дорину. — Для вас общение — как спорт, вы очень быстро заводите дружбу. И дай вам Бог… Но мне, например, затруднительно сойтись накоротке с незнакомым человеком, хотя по роду своей профессии…
А в это время Рири, на месте рядом с шофером, во все глаза глядела из-под руки, чтобы увидеть переднюю машину.
— …я тебе говорю, как родному, ты меня послушай, — делал Стере внушение соседу, — в твои годы главное — решиться, а то поезд уйдет.
— Да какие мои годы? — принужденно засмеялся Стамате. — Мне всего-то тридцать три…
— Вот-вот, — подхватил Стере. — Самый опасный возраст. Еще год-другой потянешь — и все, останешься бобылем. А когда бес в ребро, будет уже слишком поздно, быстро сгоришь, помяни мое слово…
Стамате, багровый, смотрел в затылок Рири. Он боялся повернуть голову, чтобы не встретить глаза супругов Соломон. Вольно же ему было поддержать разговор о браке… Лучше бы изобразил наивность, полное неведение о видах семейства Соломон на капитана.
Сначала его приятно щекотали эти матримониальные разговоры, он полагал к тому же, что оказывает добрую услугу приятелю, который уехал вперед, с Дориной. Может быть, их и рассадили специально, чтобы он побеседовал с ее родными. Но беседа, начавшись с общих вопросов, быстро перекинулась на личности. Стере взял да и спросил его напрямую, почему он не женится…
— О, как мы неделикатны! — взорвалась вдруг г-жа Соломон и незаметно наступила зятю на ногу. Когда Стере в недоумении обернулся, он увидел нахмуренные брови и закушенную в гневе губу.
— Аглая! Смотрите, они остановились!
В самом деле, в полукилометре от них, перед въездом в лес, первая машина остановилась.
Кто-то посреди дороги салютовал обеими руками. Какой-то молодой человек, высокий, смуглый, с непокрытой головой и в солнечных очках. Наверное, забыл их снять — сейчас, после заката, в мягком воздухе сумерек, в них не было нужды.
— Прошу прощенья, что остановил вас, — начал он с отменной вежливостью, подходя и склоняя в поклоне голову. — Подозреваю, что вы едете в Кэлдэрушань, и покорнейше прошу взять меня с собой, на подножке машины.
