С этой фразы началось то, что привело Элабинта к изгнанию и одиночеству. Нет, началось немного раньше. Прошел приблизительно один большой цикл его жизни в общине. Мороз отступил, снег стаял, деревья покрылись листвой и снова потеряли ее, вновь образовался снег. Провод писал, что скоро община будет праздновать приход нового большого цикла: на пике все отвлекутся от дел и предадутся созерцанию; один раз в год делать это позволено.
Тем временем, Элабинт стал замечать, что у Момента отстает внешний слой головы. Вначале только кончик, потом все больше и больше, и Момент уже стал ходить по улице правым боком вперед, чтобы ветер не отдирал слой дальше. С утра он стал вылепливать себе веревочку и обвязывать ею голову. Когда цикл шел на спад, он время от времени восстанавливал ее форму. На закате цикла, когда веревочка, стоило перестать лепить ее, мгновенно начинала таять, Момент садился в угол и сидел неподвижно, придерживая бока головы руками. Его начали каждый день оставлять в убежище. Иногда он подходил к Проводу, писавшему "устройство мира", тот отвлекался, и они о чем-то переписывались. Однажды, сразу после такой переписки, Момент вернулся к написанию слов, а Элабинт подошел к Проводу и дотронулся до тетради для переписки, показывая, что тоже хочет пообщаться. Провод открыл тетрадь, и открыл ее сначала на той же страницы, где была переписка с Моментом. Замешкавшись на секунду, он торопливо перевернул несколько страниц. Элабинт написал: "Момент скоро умрет?". Провод ответил: "Может быть, и нет. Слой может отстать до какой-то границы и не отлипать дальше даже несколько больших циклов" — "Момент уже старый?" — спросил Элабинт. "Нет, молодой", — ответил Провод. Элабинт вернулся к своим делам, но не мог вначале сосредоточиться, так он был ошеломлен. Не тем, что ответил ему Провод, а тем, что он успел разглядеть из переписки Провода с Моментом. Он успел прочесть всего две строчки, в самом низу страницы. Почерком Провода: "Мы устроим охоту на предателей и добудем тебе новую голову ". Ниже, почерком Момента: "Нет никаких предателей". Элабинт не мог себе представить, чтобы кто-то усомнился в писанном об устройстве мира.
Он думал об увиденном несколько циклов и пришел к мысли, что если есть сомнения в существовании предателей, это неправильно вести оседлый образ жизни. Нужно исследовать большие пространства вокруг, уходить в длительные экспедиции! Вместо этого все гончары к концу цикла во что бы то ни стало возвращаются в убежище, а писцы к тому же трясутся в начале каждого цикла, что нападут предатели, и спешно вылепливают дверь и держат ее запертой.
