Он переселился на дачу, вызвав панику у матери, и так обеспокоенной, что он бросил работу и сидит целыми днями дома, проедая деньги, копившиеся на машину. Дача была летней, и он мерз чудовищно, зато наслаждался тишиной. Только изредка прожужжит машина, прогудит самолет или прокричит ворона. Весь день он сидел, закутавшись в одеяла и пледы, и читал. Он стал восхищаться печатным словом: до чего оно было вежливым, тактичным, ненавязчивым по сравнению с нахалом-голосом, влезающим всюду, просят его или нет. Иногда, закрепив на голове наушники с ватой эластичным бинтом — чтобы не слышать скрип снега под ногами — он уходил на лыжах глубоко в лес, где царила совершенная, только зимой доступная тишина. И все чаще он с ужасом думал о том, как быть, когда проснутся все эти вопящие твари: птицы, кузнечики, комары, жабы!
Вскоре ему стало казаться, что он слышит вибрации медленно осаживающихся бревен дачного домика, возню сонных мышей где-то в его недрах, надрывное гудение деревьев — даже при закрытом окне и в безветрие. Он вспомнил однажды, как мать объясняла ему, что их фамилия — Семеновы — происходит от греческого имени Симеон, что означает "слышащий бога". И он подумал: "Если это есть звуки Бога, а ад — такое место, где Бога нет, то я хочу в ад".
Он стал пить беспробудно, чтобы заглушить вой и скрежет, лезущий со всех сторон в душу. Наконец в одно утро, в короткий момент ясности, когда он еще не продолжил пить, он понял, что нужно ехать к врачу. Нужно собрать волю в кулак, перетерпеть часовую симфонию электрички и идти прямиком в психбольницу.
Он замотал уши всем чем только мог и отправился в путешествие. Забился в угол тамбура, сел на пол. Входившие люди косились на него и торопливо проскальзывали мимо. Некоторые, увидев его с платформы, бежали в другой вагон. Вибрации пронизывали его, достигали перепонок через черепную кость, скулы, челюсти. Он терпел изо всех сил и дотерпел почти до конца, но уже в Москве, когда оставалась пара-тройка остановок до Ярославского вокзала, и электричка тащилась медленнее, он не выдержал, и на очередной остановке выскочил и побежал куда глаза глядят. "Надо защищать кости. Кости — резонаторы!" — крутилось в его голове. Наткнувшись на большую свалку, он остановился, подумал: "Надо поискать, здесь много всего, больше, чем на даче, должно быть что-то для защиты костей!". Он принялся копаться в мусоре, выискивая нечто и... нашел!
Большой лист поролона, метр на два. Теперь он спасен! Он обмотал лист вокруг головы, прижал руками и — ощутил долгожданное блаженство: кости были защищены! Мысль заработала лихорадочно, стремительно, освобожденная от тяжелого гнета. Через несколько мгновений он уже знал, что делать.
