А на круге уже поспела завязь, и старик заторопился обратить ее в плод, чтобы глина и каплю не успела подсохнуть, пока он вертит второй горшок, иначе кандейка плохо свяжется витой ручкой. И забота эта отрешила его от других забот, вернула ему и сноровку, даже силу — не былую, конечно, не прежнюю, и даже не прошлогоднюю, но такую, что хватило ее на всю кандейку и на то, чтобы встать с лавки, отереть руки о подол фартука и сказать с весельцой:
— Эко, лешая какая вышла!
Денис выключил камеру. Счетчик показывал, что в кассете осталось метров семь пленки. Что снять? Нет, больше ничего не надо. На этот раз. Надо скорее ехать на плановую съемку, делать ее и возвращаться сюда — пусть уже зимой, чтобы без сутолоки, постепенно продумать и снять большой, вернее, настоящий фильм. Кое-что для него уже есть! Кто только придумал этот приезд людей с горшками! Такого уже больше не снимешь. А сейчас надо ехать. Сегодня же, чтобы успеть сделать плановую ленту.
Свет еще горел, и Денис не вставал из-за камеры. Он обнял треногу и долго, не отрываясь, глядел на стариков, смирно сидящих возле круга с готовой кандейкой.
— А ведь я к вам еще приеду. Можно?
— Да хорошо бы. Токо уж без этой штуки, — кивнул Михаил Лукич на камеру.
— Посмотрим.
— Приедешь, я те расскажу, как одного моего приятеля в кино снимали, — устало похвастал Макар.
— А что, есть уже, что рассказать?
— А как жо? Такой ли ишшо тарарам с фонарями был — я те дам!
— Фонари — это дело такое! — Денис резко встал. — Фонарей больше не будет. Отдать свет, Валентин! Виктор, собирать монатки! Все. На этот раз мы закончили.
— Э! Погодите маленько! — раздался голос Кондратия. Никто и не видел, что он стоит у дверей. — Даве я не поспел на лужайку-то. А у меня вона жбан-то какой! — И Кондратий выволок на свет нечто огромное, вроде ведерного чугуна, но похожее и на кувшин.
— Это вещь, Денис Михайлович! — вдруг загорелся Виктор.
— Ну, и что мы должны с ней делать? — спросил Денис.
— Дак тоже вроде этого, — вяло заговорил Кондратий.
— Снять для кино?
— Ну, вроде того… Опоздал я даве на лужайку-то. Пока ослобонил его да очистил…
— А мы и здесь уже закончили.
— Денис Михайлович, ну мы же еще не свернулись! Долго ли уважить человека? — Виктор освободил место на лавке в простенке между окнами, круто развернул туда свет. — Вот здесь блеск будет! Э! А каска?
— С собой нету. А дома была.
— Надо!
— Дак мигом! — радостно проревел Кондратий и вылетел из дома, задев головой притолоку.
