Швейцар, пожилой, седогривый мужчина комплекции Степана Дурандина, заметив их, действительно поддернулся весь и лихо вскинул перед Усковым руку к фуражке, не приминув, однако, съегозить глазами на Любу.
В глубине серого провала между зданиями гостиницы и Госплана, как утром, дул хлёсткий ветер, но теперь он ещё и косо нёс мелкий снег, кидая его прямо в глаза. Не прячась от холодных игл, бьющих в разгорячённые щёки, Люба развернулась к Ускову с вопросом, но он упредил её своим:
— Сколько вы были замужем за Сокольниковым?
— Полгода. И почти год были знакомы до брака.
— И счастливо жили?
— Как сказать… До брака лучше, чем после. Веселее. Интереснее. Много ездили. Потом его перевели в деревню, мы расписались, и он очень изменился. Переживал, постарел…
Юрий Александрович жестом поманил к себе шофёра из запорошенной снегом «Волги», сказал, чтобы тот выруливал на улицу Горького и ждал его у книжного магазина. Шофёр, худенький, бледный парнишка в милицейском мундирчике без погон, затяжно, болезненно как-то поглядел на Любу и, молча, убрался в машину.
— Как понять «изменился»? — спросил Усков, приглашая Любу идти к переходу.
— Он как будто очень устал со мной. Плохо спал, ночами долго курил у окна. И работа у него очень тяжёлая была в колхозе.
— А он не говорил, что его угнетает?
— Нет. Но мне казалось, что он стал чувствовать разницу в нашем возрасте.
— Могло быть и это, конечно, хотя вы, как мне кажется, не очень обращаете внимание на разницу? Или я ошибаюсь? — Усков откашлялся в кулак, поймав себя на бестактности, но извиняться не стал, посчитав, что Люба не заметит его оплошности, и поспешил с новым вопросом: — Кстати, накануне той поездки на охоту у вас не было какого-нибудь необычного, на ваш взгляд, разговора?
— Всё было, как всегда в последние полгода. И в отличие от вас, генерал, он мне не хамил, — добавила она подчёркнуто спокойно. — И насчёт разницы вы не правы. Не я его отлавливала, он заметил меня сам.
— Да, и сломал вам молодость…
— А мне все её ломали. Я не помню ни одного парня или зрелого мужчины, который бы ни приглашал меня прогуляться с ним вечерком или «выпить чашечку кофе». А с Анатолием, наоборот, стало спокойнее. Шушера хотя бы не приставала, хотя его друзья и начальники тоже всё время ловили момент пригласить «прокатиться» с ними.
— Весёлая у вас жизнь…
— Очень. Мне иногда кажется, что всё мужское население страны озабочено только тем, как бы забраться кому под юбку. Это очень весело!.. Скажите, — остановилась Люба, — почему все, вы в том числе, считают, что у Сокольникова были кучи денег?
