Ремезов позвонил с утра пораньше. И слава Богу, что к телефону подошла первой Светлана, а не Ольга, ибо неизвестно, что бы с ней произошло после подобного приглашения:
— Приезжайте на опознание, есть подходящий труп.
— Что?! — вырвалось у Светланы, почувствовавшей, как она превращается в соляной столб.
Ремезов поправился:
— Не торопитесь в обморок падать. Пока не найдется ваша племянница, вам придется смотреть трупы похожих на нее девушек. Обычная практика. Кстати, кто приедет, мать?
Светлана оглянулась на Ольгу, которая тревожно прислушивалась к разговору в надежде что-то понять по долетающим до нее фразам. Нет, Ольгу на это мероприятие отпускать нельзя, вряд ли она его безболезненно перенесет.
— Нет, — сказала Светлана, — приеду я и ее отец.
— Ладно, я жду, — буркнул Ремезов и первым положил трубку.
— Ну что? — упавшим голосом произнесла Ольга.
— Ты только успокойся, пока еще ничего неизвестно. Сейчас я ненадолго уеду…
— Опознание? — догадалась Ольга.
— Опознание, — подтвердила Светлана, стараясь придать голосу больше бодрости и уверенности, хотя это было бессмысленным занятием. — Но это чистая формальность. Пока Катя не найдется, нам придется — может, даже не единожды — принимать участие в опознаниях… Конечно, неприятная процедура, но что делать? Лично я уверена, что этот труп к Кате не имеет никакого отношения.
Она отдавала себе отчет в том, что изъясняется излишне мудрено, даже официально, но произнести фразу «Катин труп» она не могла — язык не поворачивался.
— Может, все-таки лучше мне поехать? — спросила Ольга.
Светлана покачала головой:
— Сиди и жди известий, поедем мы с Игорем.
А сама подумала: «Куда, кстати, подевался этот убитый горем родитель, который со вчерашнего дня так и не подал о себе вестей?»
В конце концов ей пришлось-таки выехать на опознание одной, потому что Чернова дома не было, а его новая жена сообщила по телефону, будто у него срочное дело.
В морге Ремезов первым делом предложил ей опознать одежду трупа, которая, в принципе, напоминала Катину: джинсы (да сейчас все в джинсах!), ботинки на толстой подошве, куртка на синтепоне. Но вот с курткой уже загвоздка — она оказалась фиолетовой, а не синей. Светлана пока еще не дальтоник и в цветах разбиралась. Она так и сказала Ремезову, а тот, бегло просматривая какие-то бумаги, только пожал плечами:
— Я бы на вашем месте все же осмотрел тело, разные случаи бывают.
— Но я прекрасно помню Катину куртку, мы ее вместе покупали.
