Думаю, совсем не случайно Булгаков — автор лучшей инсценировки «Мертвых душ». Перу Михаила Афанасьевича принадлежит фельетон, опубликованный в сборнике «Дьяволиада».
Почему я заговорил об этом здесь?
По-моему, Булгаков и в жизни иронически пародировал гоголевскую манеру отображать мир. Словесная пышность Гоголя, старомодность для нас его речений и словооборотов помогали Булгакову иногда прятать свое подлинное отношение к явлениям, а иногда делать смешными те или иные негативные факты и черты наших дней. К тому же Булгакову и в беседе было свойственно высокое ощущение ритма. И в такой стороне речи Гоголь очень выручал Михаила Афанасьевича: пародируя гоголевский роскошный ритм (на мой взгляд, несвойственный русскому языку, но типичный для Украины), он мог выражать ритмически свое сатирическое отношение в великолепных «цветах красноречия», за которыми пряталась и из которых выглядывала его собственная ирония.
Все сочинения Булгакова буквально пропитаны иронией. Почитайте-ка сами! (Я говорю о прозе; но и в драматургии не только автор часто ироничен: многие персонажи вооружены этим самым острым и тонким оружием юмориста.)
В памяти моей достаточно рельефно и сегодня еще возникает картина появления Михаила Афанасьевича в нашей крошечной квартире первого этажа в Нащокинском переулке. Вот он входит вместе с Сережей. Происходит, несколько церемонно, обряд взаимных приветствий. Затем мальчики изъявляют желание отправиться поиграть во двор. Михаил Афанасьевич дружески и вместе с тем строго предупреждает пасынка против возможных эксцессов во время этой прогулки." Говорит он тихим голосом, но услышать можно. И тут бросается в глаза его удивительная манера говорить Даже с ребенком: уважительно и мягко, заставляя Сережу логически мыслить вместе с собою. Примерно так:
— Ну, сам посуди, друг мой, в каком виде предстанем мы перед твоей мамой, если ты поведешь себя недостойным образом, — например, испачкаешь или порвешь платье, примешь участие в драке и так далее… Очень тебя прошу: подумай и о моей ответственности за твое поведение…
Если бы не бесконечная доброта Михаила Афанасьевича и его лучистый юмор, такие нотации производили бы впечатление нудных. Но Булгаков изредка косит и на меня большим серым глазом — оцениваю ли я смысл его рацей? — и к мальчику наклоняется так доверительно, с такой деликатностью и любовью, что трудно сдерживать смех… А смеяться нельзя: ведь это педагогическая акция!..
