— Вы не наблюдали, зато я это видела — и очень близко.
Все попытки развлечь ее ни к чему не привели, и Самсон Данилович решил продолжить удивительную историю о прошлом, чудесно сохранившемся до наших дней.
— Вообразите, Александра Александровна, подлинные цветы, насекомых, остатки растений далекого прошлого, все это вы видите словно под стеклом… Я часто извлекаю из ящика эту панораму минувшего и любуюсь ею.
— Вам повезло, — прервала она его, — не всякое прошлое привлекательно.
Он кивком головы дал ей знать, что понимает ее замечание, и продолжал:
В течение миллионов лет прекрасно сохранились микробы и те растения, которые разрушались ими. Все замерло под прозрачной смолой ископаемых хвойных деревьев. Этот кусок янтаря лучше всяких раскопок говорит о былом.
Она ничего не ответила. Свиридов беспомощно огляделся и, увидев продавщицу, разносившую мороженое, поспешил предложить своей спутнице угощение.
— Как это вам пришло в голову? — все еще не отделавшись от своих дум, спросила опа. — Мне только что захотелось мороженого.
— Я всегда угадывал ваши желания, — с необдуманной поспешностью ответил он и тут же добавил: — по крайней мере — этого хотел.
— Не всегда, — поправила она его. — Далеко не всегда.
И во втором и в третьем акте Александра Александровна напряженно следила за игрой артистов, часто вздыхала и время от времени роняла отрывистые замечания.
Свиридов начинал терять терпение: откуда эта чувствительность? Александра Александровна всегда была трезвой и рассудительной, прекрасно отделяла действительность от фантазии. Говорят, женщины с годами меняются. Возможно. Он ведь много лет не видел ее. Ему не следовало идти сегодня в театр, теперь жди, когда этот сплин пройдет у нее. Было бы от чего приходить в расстройство — пустая история, лишенная всякой достоверности.
— Посмотрите, как ученый бесцеремонно обращается с цветочницей, — шепнула она ему. — В его глазах она — существо без вкусов и желаний… Как это напоминает мне наше с вами знакомство…
Свиридов с удивлением взглянул на нее и ничего не ответил. Его собственное поведение у дверей театра не было столь блистательным, чтобы спустя двадцать лет его защищать. Так вот что ее занимает: она увидела в этом аналогию. Какой сомнительный источник для размышления! «Нас все соединяет, — вспомнил он слова Тургенева, — сходство жизненных судеб, одинаковость убеждений…»
— Взгляните на мудрого воспитателя, — снова шепнула ему Александра Александровна, — с каким холодным бездушием формирует он поведение цветочницы и как мучительны для нее его эксперименты. Нечто подобное я узнала на собственном опыте. Вы насаждали во мне любовь к тому, чем жили сами, словно ничего своего у меня не было.
