Миссис Джонсон приготовила ей скромный завтрак, и Мелита не отказалась, чтобы не обидеть ее. Но есть ей не хотелось, и, хотя она то и дело повторяла про себя, как чудесно быть снова дома с Эросом, день тянулся бесконечно, и ее мысли постоянно возвращались к Сэрл-Парку и к тому, что там происходит.
Была ли Беттина сильно огорчена ее отъездом, как думалось ей?
Она оставила девочке записку, но, поскольку очень трудно было объяснить Беттине причину ее отъезда, записка получилась очень короткой:
Моя дорогая Беттина!
Я должна вернуться домой. Оставайся всегда такой же доброй и храброй, какой ты была вчера. Я буду посылать тебе белых голубок с молитвой каждый день.
Любящая тебя Мелита Уолфорд.
Больше она ничего добавить не решилась. Мелита только надеялась, что маркиза не представит внучке ее отъезд в неприглядном свете. Больше всего она боялась, чтобы девочка не узнала о появлении в классной комнате мистера Фаркера в столь неподходящий час.
Но она тут же успокоила себя, что ее опасения напрасны. Вдовствующая маркиза вряд ли скажет что-нибудь, порочащее мистера Фаркера, хотя из враждебности к ней, Мелите, она может и намекнуть на нечто подобное своему сыну.
Что он подумает?
Мелита вспомнила, как в библиотеке маркиз избавил ее от гнусных притязаний Эсмонда Фаркера. Теперь старая маркиза постарается извратить факты, чтобы представить дело так, будто Мелита сама заманила к себе этого отвратительного человека.
Уже наступил вечер, а девушка все думала и думала о тысячах разных обстоятельств, правды о которых она никогда так и не узнает.
«Я должна что-то придумать», — решила она.
Мелита выехала покататься, даже не переодевшись в амазонку, а прямо как была, в домашнем платье, пытаясь возродить в себе то чувство радости и возбуждения, которое она неизменно испытывала, подчиняя Эроса своей воле.
Но даже быстрая скачка не развеяла ее тоски, одиночество томило ее, хотя она и твердила себе, что у нее никого нет, кроме Эроса, что никто ей больше ненужен и ей больше нечего желать.
Было почти семь часов, солнце уже клонилось к закату, и тени начинали сгущаться, когда она вернула его в стойло.
Мелита медленно шла к дому, надеясь, что усталость поможет ей заснуть.
Она уже открыла дверь, когда с подъездной аллеи послышался топот копыт.
«Кто бы это мог быть?» — подумала она, и на какую-то долю секунды ее озарила безумная, но неудержимая надежда.
Но в этот момент из-за кустов показалась лошадь, и Мелита сразу же узнала маленькую всадницу.
