— Если это никого не побеспокоит… — начала было Мелита.
— Ничего, пусть побеспокоятся, — возразила леди Беттина. — Им за это платят!
Мелита бессильно опустилась в кресло. Ей не хотелось думать о том, что ей следовало бы сделать выговор девочке за такую манеру выражаться. Ей вообще ничего не хотелось делать, ни о чем не хотелось думать.
Открылась дверь, и появилась горничная.
— Принесите мисс Уолфорд чаю! — распорядилась леди Беттина. — И поживее!
— Слушаюсь, миледи, но ведь вы знаете, что они там на кухне не торопятся.
— Так пусть поторопятся, а не то я скажу его светлости! — не повышая голоса, произнесла девочка.
Горничная пискнула, как испуганная мышь, и скрылась за дверью.
— Я причиняю… слишком много беспокойства, — пробормотала Мелита.
— Если станете церемониться с прислугой, ничего от нее не добьетесь. — Леди Беттина стояла перед Мелитой, скрестив руки на груди. — Вы слишком хорошенькая для компаньонки. Бабушке это не понравится. Ей здесь молодые девушки ни к чему. Она боится, как бы этот противный Эсмонд Фаркер не прельстился ими.
Мелита замерла. Ей вспомнилось, как мистер Фаркер, если это был он, подмигнул ей, выходя из гостиной.
Но тут она вспомнила, что в ее обязанности входит воспитывать эту необычную девочку, и она неуверенно сказала:
— Мне кажется… вам не следует говорить так о вашей бабушке.
— А почему нет, если это правда? — спросила леди Беттина. — Папа всегда говорит, что он ненавидит и презирает лгунов, но это он, конечно, говорит про этих глупых жеманниц, которые льстят ему и готовы сказать что угодно, лишь бы привлечь его внимание.
Мелита смотрела на леди Беттину, широко раскрыв глаза. Как будто читая ее мысли, девочка спросила:
— Вы уже видели моего папу?
Мелита кивнула.
— Когда?
— Когда я приехала… Он был очень сердит на одного грума.
— Он, наверно, вас напугал. Он всегда пугает таких робких особ, как вы, — сообщила девочка.
Мелита ничего не ответила, и леди Беттина продолжала:
— Я его не боюсь теперь… почти не боюсь, — поправилась она. — Но на прислугу он наводит ужас, хотя так и надо этим бездельникам. Только и делают, что сплетничают. Няня говорила: «Они обезьянничают господ».
— А ваша няня еще живет с вами?
Последовало продолжительное молчание. Беттина снова сердито насупилась.
— Ее отослали, — сказала она с раздражением. — Няня уже умерла, и они пытались мне внушить, что ее Господь взял к себе, но ведь я знаю, что ее просто закопали в землю!
— Вы, наверно, тоскуете по ней, — мягко сказала Мелита. — Как и я… по папе и маме.
