— Как вы догадались? — изумился граф Разумовский.
— Нет ничего проще, мой дорогой друг! — отвечал Давыдов, — у живых людей глаза на портретах отличаются особенным жизненным блеском, глаза на портретах усопших такого блеска не имеют. Потренируйтесь — и вы тоже научитесь различать портреты. Говорят, если сожжешь портрет недруга, он зачахнет.
История с портретом мигом облетела весь город, и пациенты стали осаждать усадьбу Асинкрита Горина. Граф Разумовский не всех пускал в дом. Принимал подарки, относил в кладовые и говорил:
— Доктору не разорваться. У него уже есть люди на приеме. Ты придешь через неделю, а ты — через две.
Граф был тонкий психолог и богатых золотопромышленников тоже не пускал без очереди. Пусть потерпят, потом с них можно будет вдвое больше содрать за лечение.
Давыдов испытывал больных качающимися маятниками. Один маятник был подвешен на проволоке и был обозначен знаком «плюс», другой, на изолирующей нитке, был обозначен знаком «минус».
Если оба маятника описывали возле испытуемой части тела одинаковые фигуры, то это обозначало, что болезни тут нет, если же показания разнились, то испытуемый орган либо участок тела считался больным.
Для лечения подбирались специальные материалы, излучавшие «жизненную силу». Давыдов брал речной песок, собирал по берегу Томи ракушки, толок разноцветные стекла, все это заливал секретным составом, потом выдерживал в склянках на солнце и при лунном свете.
Больным он делал компрессы, примочки. Кому-то втирал состав в кожу.
Он, между прочим, рассказывал Разумовскому и Горину, что давно ищет среди кедровых шишек одну-единственную. Она нарождается раз в двадцать лет, и каждый из ее орехов может вернуть безнадежному больному жизнь!
— Здесь вы найдете эту шишку! — обрадовался Разумовский, Томск у нас ближе к осени бывает весь засыпан кедровыми скорлупками. Грызут орехи и стар, и млад. Может, кому-то и попалась волшебная шишка?
— Может, и попалась, но если из этой шишки съесть больше одного ореха — умрешь.
— И как же ее узнать?
— Надо ее натереть специальным составом, она побелеет. Такая шишка отличается и размером. Это особенно крупная шишка, и орехи в ней крупные. И у меня есть нужный состав, но шишку жизни я пока не нашел.
От больных отбоя не было. И Давыдов просил Разумовского принимать только самых больных, тех, кого в других местах вылечить не смогли. Нужно же было иметь время и для науки.
Лучшим отдыхом от трудов праведных граф Разумовский считал прогулки вдоль Томи, с удочками. На закате обычно клевали в заводях такие окуни, что нитка еле выдерживала их. Давыдов тоже пристрастился к этой забаве.
