Припарковав машину у обочины, я обозрел открывающуюся перспективу. Та, между прочим, ни разу не впечатляла. Трехэтажный особняк — это он только на словах трехэтажный особняк. А на деле — гипертрофированный спичечный коробок, поставленный на попа. С крышей, окнами и дверями. Никаких архитектурных изысков. У Кара, похоже, была напряженка с фантазией. И это радовало. Поскольку вселяло надежду, что и во всем остальном он будет предсказуем, как биссектриса.
Единственным внешним украшением этого архитектурного убожества была ограда. По всему периметру усадьбы вместо забора были густо насажены молодые вязы, за которыми явно кто-то тщательно следил — они были аккуратно подстрижены, а снизу даже побелены. Чтобы, значится, мыши по зиме не попортили.
Однако и с оградой, такой красивой и ухоженной, тоже было не все в порядке. Потому что по середине ее, как раз напротив входных дверей особняка, какой-то идиот приспособил металлические ворота. Допускаю, что сами по себе ворота были прекрасны, как Алферова в «Трех мушкетерах», поскольку были ручной работы (это я не про Алферову, хотя ее тоже на поток не поставили; что, между нами, напрасно), и все в изящных завитушках. Но посреди зеленых насаждений они выглядели несколько инородным телом. Я не хочу сказать — как слон в посудной лавке. Я хочу сказать — как ложка дерьма в бочке меда. Так будет нагляднее и честнее.
Зато на одном из столбов, к которым крепились ворота, прилепили небольшую коробку переговорного устройства. Недолго думая, я пересек дорогу и остановился перед ним.
Динамик, лампочка индикатора питания и кнопка вызова. Все предельно просто и, должно быть, до крайности функционально. Чтобы проверить это, я вдавил палец в кнопку. Не то, чтобы я слишком умный — просто давить на лампочку индикатора было слишком даже для меня.
Переговорник ожил практически сразу, но пару секунд работал вхолостую. Видимо, хуцпан по ту сторону ограды собирал в кучу словарный запас, чтобы приветствовать визитера по всем канонам гостеприимства. Так подумалось сначала. Оказалось, я ошибся. Канонами даже не пахло.
— Кто? — прохрипел динамик.
Я задумался, соображая, что ответить на этот простой вопрос. Так ничего и не придумав, сказал мало, но по существу:
— Я.
— А «я» — это кто?! — динамик захрипел на порядок злее.
— «Я» — это я. Мешковский Михаил Семенович.
— Какой, в жопу, Семенович? Тебе чего надо, урод? — вот на этом самом месте я и заподозрил, что каноны гостеприимства здесь никто соблюдать не собирается.
