Только сейчас он увидел, что она тоже вся мокрая. Пот тек с нее градом.
Ром вытащил из кармана носовой платок и, не думая, отер ее лоб, щеки, уши, шею. Коснулся кончиками пальцев ее подбородка. Ее висков. Ее губ. Она вздрогнула.
Широко расставленные глаза подплыли к нему, как две играющие черные рыбы.
– Mi corazon, – услышал он и вдруг понял: «Сердце мое». Руки сами протянулись, и девичья талия легла в них как раз, так удобно, как ему хотелось, мечталось. Щека коснулась щеки. Щеки гладили одна другую, щеки целовались, не губы. Потом девчонка отпрянула от него. Его губы горели. Он уже очень хотел поцеловать ее. И он видел: она тоже хочет. Но он решил не спешить. Не торопить ее.
Он видел: она знает и чувствует больше, чем он.
Они быстро, крепко прижались друг к дружке и отшатнулись. Она даже оттолкнула его. Это ничего не значило. Схватившись за руки, они выбежали из танцующей толпы и забежали за угол дома. Там под пальмой, под розовым инопланетным светом чудовищно огромного, как Юпитер на старинной гравюре в книжке Фламмариона, фонаря, в тени длинных шуршащих пальмовых листьев, она сама обняла его. Под его губами плыл и играл ее язык, ее смеющиеся щеки, ее смешные веселые брови, похожие на двух летящих черных пчел.
– Я хочу…
Она закрыла ему рот щекой, и он поцеловал щеку. Ее пальцы щекотали ему шею, затылок. Потом – вдруг – больно пригибали его голову все ниже, ниже. Девчонка маленького роста, и ему, высокому, надо дотянуться до ее губ. Он оглянулся. Она поняла. В тумбе под пальмой росла маленькая пальмочка. Девчонка, как обезьянка, ловко вспрыгнула на тумбу.
– Вот теперь мы ростом вровень.
Он понимал. Он понял. Он даже стал чуть ниже. Теперь удобно целовать ее грудь, ее живот под ярким шелком платья. Красный шелк и зеленый шелк, да, цвета мексиканского флага. Какое горячее тело сквозь ткань!
– Хочу…
– Но отец нас убьет…
Они понимали друг друга.
– Не печалься!
Он поднял к ней лицо. Слепое от радости лицо. Глаза закрыты.
– Вижу тебя и с закрытыми глазами.
– И я тебя!
Он продел руки ей под мышки, снял ее с тумбы. Обнялись крепко.
– Мы нашли друг друга? Да?
Она поняла.
– Да, – кивнула.
Совсем близко, за углом, гремела праздничная музыка. Играли румбу.
– Знаешь нашу песню «Besame mucho»?
Ром погладил девчонку по черным кудрям.
– Знаю.
– А я знаю по-английски немного. Вот! Слушай!
Она протянула нараспев:
– How do you do? How are you? Do you live in America?
Ром смеялся. Их животы соприкасались, как в страстном танце. Пальцы переплелись.
