– В кафе у этой шлюхи Алисии?
– Мама, она не шлюха! Она просто немножко пьет! На текилу подсела!
– Как звать парня?
– Кукарача.
– Прекрасное имечко. Ты с ним целовалась?
– Хотела бы! Да ему плевать!
Все это они шептали друг другу на ходу. Фелисидад прыснула в кулак.
– Замолчи, – сказала мать. – Молчи. Помолись лучше.
– Кому, мама? Иисусу?
– Нет. Предкам.
Они зажгли свечи. Несли прямо перед собой, перед грудью. И живой огонь освещал их смуглые, такие похожие лица.
Что происходило во тьме? Тьма была всегда. В ней горели два жалких светильника. Когда-нибудь закончится жир в плошках, и огонь догорит. Пока горит – надо успеть.
Обе женщины разделись догола. Фелисидад пыталась хихикать. Смех ломался, бился о своды пирамиды хрустальными брошенными рюмками.
Мать сказала: наши предки родом из Ацтлана, белой и золотой земли на Севере. В Ацтлане никогда не заходит солнце, ходит по кругу. На солнце в Ацтлане можно глядеть. Есть люди, что глядят на солнце и не слепнут. Я тебя научу.
Мать сказала: на небе солнце, на земле Царь Солнца. Великий Змей и держит солнце в зубах, пасть его пылает. Наши предки изготавливали из золота маски Царя Солнца. Еще они знали, сколько дней Утренняя Звезда танцует свой танец вокруг солнца. Предки знали все про людей и зверей. Они знали: звезды, люди и звери родились из расплавленного золота солнца. И у них общая кровь и общая Сила.
Мать шептала ей: я научу тебя превращаться. Ты будешь не только человек, но и зверь. И птица? И птица. И улитка? И она.
И змея, да, и змея тоже, Сихуат-коатль, прародительница людей.
Мать не давала ей пить ничего опьяняющего: Милагрос опьянила дочь дыханием, стуком каблуков, щелканьем пальцев, жестами рук перед широко открытыми глазами девушки. Фелисидад превратилась в змею и поползла по камням. Ей стало дико, страшно. Она подумала: как теперь вернусь в свое милое тело? Вернулась. Мать ее вернула. В смехе белели во тьме зубы Милагрос. Фелисидад пыталась смеяться, но страх был сильнее насмешки. Когда Милагрос протянула к дочери руки и прошептала: «А теперь стань пантерой!» Фелисидад опустилась на четыре лапы, выпустила когти и стала пантерой. В животе перекатывалось глухим громом рычанье. Теперь уже не так страшно. Теперь – любопытно. Прекрасно чувствовать сильное тело под бархатной шкурой, мощные хищные мышцы. Таких у нее не было даже в самом быстром и страстном танце.
В руках у Милагрос явилась бычья шкура. Она живо накинула ее на черную пантеру, и пантера опять стала дрожащей нагой девушкой. Милагрос присела на корточки, вынула из сумки высохшую пантерью лапу и острый нож. Ножом разрезала себе руку чуть ниже локтевого сгиба. Обмакнула лапу в кровь. Фелисидад стояла прямо, выпятив грудь и подтянув живот. Мать медленно рисовала на смуглом теле, в пятнах гибнущего света, красные разводы, узоры и стрелы и иные знаки.
