«Он сказал «в вашей», значит, мы можем спать вместе».
Их первая разрешенная кровать. Их первая настоящая комната. Их первая живая елка. Их первый Новый год.
Сколько всего первого у них будет в жизни?
«Пусть все у нас будет первое. Все и всегда. Пусть каждый день наш будет первым. И единственным». Ром обнял Фелисидад, и она крепко обняла его. Грудь в грудь. Сердце в сердце.
«Твое сердце вошло в меня. А мое – в тебя. Неужели мы когда-нибудь станем стеблями шиповника на наших могилах? Станем живой равнодушной травой?»
– Завтра мы едем в Масатлан, – шепнула Рому на ухо Фелисидад.
– Куда?
– В Масатлан. На Тихий океан.
– На Тихий океан, – повторил он и улыбнулся.
– Ты как мое зеркало! Что ты повторяешь меня!
– Я твое зеркало.
– Ты…
– Я твое эхо.
– В Масатлане живет моя тетя. Тетя Клара. Ром! Не раздевай меня. Нас к ужину ждут!
Сама уже сдергивала кофточку. Торопилась – пуговица отлетела, и воротник разорвала. Расхохоталась.
– Я зашью, – сказал Ром.
– Ждут, ждут! Подождут! – сказала Фелисидад.
Синева так захлестывает – не выбраться, не выплыть. Легче тонуть и смеяться над собой, утопающим. Синева и белизна! Белые раковины домов, синее пьяное вино неба. Если поглядеть на океан из-под ладони – увидишь блестящий выгнутый лист серебряной, позолоченной солнцем жести. Это металл, не вода. Все плавится, все раскалено. Сегодня наступит новогодняя ночь? Ну да, сегодня. И они стоят, взявшись за руки, и еще день, что зовется тридцать первое декабря, и у их ног – Масатлан, город карнавалов, а еще дальше, под красной сковородой солнца, – Тихий океан.
На шее у Рома бусы из мелких розовых ракушек. На шее у Фелисидад – такие же.
– Вода теплая? Будем купаться?
– Переплывем океан! И попадем к тебе в Россию!
– Нас съедят акулы!
– Зато вместе съедят!
– Ты бы хотела, чтобы мы умерли вместе?
– Я хочу с тобой жить!
– Да ведь и я хочу!
Сумерки наступали стремительно. Будто на Масатлан набрасывали черную прозрачную кружевную мантилью. Дома сквозь черное кружево гляделись костлявыми белыми призраками. Шум прибоя слышался на всех улицах. А может, это шумели люди в уличных кафе; а может, это шумели платаны на ветру. Ром и Фелисидад зашли в маркет – купить муки и мяса: Ром захотел приготовить Фелисидад и тете Кларе беляши – так, как это когда-то делала бабушка.
А еще селедку под шубой.
Муки пшеничной в маркете не оказалось – только маисовая. Вместо селедки они купили креветки. Свеклу отыскали, майонез, мясо – ну да, его везде продают, и в Масатлане, конечно, тоже.
