— Ничего не поделаешь! Приходится держать сторожевую собаку… Надо же защитить себя! — громко сказала мадемуазель Леони, проходя по коридору. И добавила, словно обращаясь к невидимому собеседнику: — Бывают же нечистоплотные соседи; от них и заразиться недолго!
И бросила брезгливый взгляд на Франсуа, сидевшего на своем стуле перед домом.
— Вот пойду к господину Манёфу и все выложу ему начистоту! — угрожала мать.
— Ради бога, не делай этого! — умолял отец. Все же, не послушавшись мужа, мать отправилась однажды на хозяйскую половину; вернулась она оттуда вся в слезах.
— У него такие страшные глаза, — призналась она, — совсем как у колдуна.
На следующий день после этого разговора отец обнаружил, что вся северная половина его хлебного поля вытоптана, словно по нему прошло стадо коров. Когда он рассказывал об этом матери за столом, Франсуа, сидевший у окна, вдруг воскликнул:
— Смотрите-ка, вон Дюшен выходит от Манёфа!
Через несколько минут в кухню вошел мосье Поль и с каменным лицом заявил, что хозяин желает поговорить со своим арендатором. Отец вернулся скоро. Все глядели на него испуганно и вопрошающе. Он тяжело опустился на лавку.
— Недолго вы беседовали… — заметил Марциал.
— Нет… он сказал: «Мне стало известно, что часть твоего поля вытоптана твоими же собственными коровами, за которыми никто не смотрит». Я стал было возражать, но он перебил меня: «Так не может дольше продолжаться.
Когда ты брал мою ферму в аренду, у тебя был здоровый и сильный работник, но ты постарался избавиться от него. Я рассчитывал, что тебе будут помогать в работе двое сыновей, но один из них ухитрился заболеть. И вдобавок ко всему твоя жена без конца надоедает мне своими дурацкими жалобами на какие-то обиды и притеснения, которые якобы чинит ей мадемуазель Леони…»
— Ох! — воскликнула мать. — Мерзавцы…
— «Так не может больше продолжаться, — сказал хозяин и добавил: — Вы обходитесь мне слишком дорого — да, да, слишком дорого! — и ты и твоя семья, и в смысле денег и в смысле спокойствия. Хозяйство ведется из рук вон плохо, скотина ходит без присмотра, и сверх того эти бесконечные кляузы и угрозы, которыми меня донимают! Придется покончить с этим, и как можно скорее!»
* * *
Через два дня Франсуа и Катрин увидели, как во двор фермы вошел маленький человечек, одетый во все черное, с очками на носу. Ворот его длиннополого сюртука был густо обсыпан перхотью.
— Вы не скажете мне, дети, это Мези, владение господина Пьера Манёфа?
