Однажды Катрин освободилась раньше обычного; ей не пришлось даже запирать за свиньями двери хлева. Отец, работавший во дворе фермы, сделал это вместо нее. Проводив подружек, она возвращалась домой по берегу канала.
Смеркалось. Небо затягивали пышные облака — белые, золотистые, сизые. Катрин любила смотреть на облака, стараясь угадать в их быстро меняющихся очертаниях то лица ангелов, то видения сказочных городов, то неприступные горы — целый мир, куда более прекрасный и фантастический, чем тот, что раскрывался перед нею в рассказах Марион. Как необычно выглядит все вокруг — и облака, и небо, и земля, — если идти не как все, лицом вперед, а медленно пятиться, глядя прямо перед собой…
И вдруг… что случилось? Она летит куда-то вниз, она падает…
Холодная вода обжигает ее ноги, грудь, спину… Канал… она забыла, что идет по самому его краю… Она упала в канал, сейчас она утонет, умрет…
Далеко-далеко, на другом конце луга, она видит отца у дверей стойла. Он не смотрит в ее сторону… Позвать? Нет, ни за что! Он рассердится… Сейчас она умрет… Уже трудно дышать, уже она… Но что такое? Катрин почему-то не тонет, что-то удерживает ее на поверхности. Это ее брезентовый плащ, плащ пастушки, — он распахнулся, развернулся, словно гигантский лист кувшинки, и поддерживает ее… Катрин барахтается, шлепает руками по воде, но течение относит ее все дальше и дальше… Наконец, взмахнув руками, она подгребает под себя воду, медленно подплывает к берегу, хватается за пучок тростника, подтягивается… но стебли трещат, обрываются, и течение снова увлекает ее на середину. А плащ уже намок, отяжелел… Катрин яростно колотит по воде руками, ну совсем как Фелавени, когда мальчишки бросают его в воду… Вот другой пучок тростника, словно бы попрочнее… Катрин уже у самого берега; она выгибается, напрягает все силы, ложится грудью на край канала, вползает на берег… И вот она уже лежит на траве — дрожащая, промокшая до нитки, но живая и невредимая…
Отдышавшись, Катрин вскакивает на ноги и бросается прочь от канала.
Миновав каштановую рощу, она бесшумно проскальзывает мимо отца: только бы он не заметил ее! Перебежав дорогу, она поднимается на крыльцо, открывает дверь…
В первую минуту мать не знала, что и подумать. Девочка стояла перед ней, низко опустив голову, вода бежала с нее ручьями, заливая пол. Вдруг мать побледнела, бросилась к дочке, схватила ее на руки и крепко прижала к груди, целуя и плача.
— Маленькая моя! — бессвязно лепетала она. — Моя маленькая Кати!
