— Нашел! Вот послушай… Малыш и Карлсон осторожно прошли по карнизу и заглянули в окно. То, что они там увидели, острым кинжалом резануло их сердца. Тетя Грэтхен увлекла карлика в кровать и оседлала его, словно необузданного коня. «Боже мой! — вскричал Карлсон, — пока дядя Клаус смиренно служит в банке, она развлекается с цирковым карликом! Надо немедленно позвонить ему на службу и сказать, будто бы с его женой случился несчастный случай, и пусть немедленно едет домой. А мы посмотрим, верно, Малыш?»
— Что-то я не припомню ничего подобного, — сказал Сван. — Может, это был все-таки какой-нибудь другой малыш ?
— Не знаю, не знаю… А вот еще, насчет Бога. Малыш и Карлсон пролезли через маленькое окошко кондитерского магазина и попали в обширное помещение склада. «Боже мой! — вскричал Карлсон, — сколько же тут конфет!» Слышишь, Малыш? Я сказал: Боже мой! Разве и это было не с нами?
— Да, припоминаю, — нахмурился Сван. — Что-то вроде того…
Последнее время он хотел, но никак не мог вспомнить, когда впервые зашел за черту. Когда впервые украл, солгал, предал… Первую кровь он помнил хорошо, равно как и первое крупное дело, но прежде было множество мелких. В сущности, все это плавно и постепенно сводилось к самой первой конфете.
Теперь ему за сорок. Время от времени его посещает странная боль в левой стороне груди. Как, например, сейчас… Сван засунул руку за пазуху и почесал свое сердце. «Люггерс» попался костяшкам его пальцев. Он хлопнул себя по коленям, игриво посмотрев на Карлсона:
— Ну, а ходишь ты что — по-прежнему в эту трубу?
— Да! — вскричал Карлсон. — в трубу к старухе Попсон. Правда, она давно умерла, и там теперь поселились какие-то другие жильцы, новые русские, но традиция, понимаешь ли…
Сван встал и вышел. Он без труда разыскал трубу старухи Попсон, скорее, конечно, по затрапезному внешнему виду, чем по географическому положению, и помочился в нее, дружелюбно оглядывая крыши. Горькое, брезгливое чувство детства возникло где-то внизу живота и отпустило вместе с опавшей струей, однако, этого укола было достаточно, чтобы смутное колебание Свана превратилось в выбор.
— Ладно, — процедил он сквозь зубы, стряхивая. — Живи и здравствуй.
Чайка пролетела низко над крышей, едва не коснувшись его плеча. Не перевелись еще в городе эти жирные птицы… Внезапно Сван услышал приглушенный голос. Он быстро, на цыпочках, подкрался к домику.
— Сван! — говорил Карлсон сдавленным шепотом, и на секунду ему показалось, что Карлсон зовет его на помощь…
