Я заявил, что у меня отец один. И это ничего не значит, что он погиб. И убежал. Через неделю милиция торжественно доставила меня домой. С этого дня я стал усердно доказывать, что меня не так-то просто воспитывать. Я подлил в водку уксусу. И тихо злорадствовал, увидев, как у него перекосилась морда.
Напихал ему раз червей в карман пальто. Прятал карты. Он любил играть в преферанс. Когда ему надо было вечерами работать, он был лектором, — в доме перегорали пробки.
По глупости мальчишеской я надеялся выжить его из дому. Ей-богу, верите: меня, мальчишку, бросало в дрожь от ненависти к нему. Даже от звука его голоса.
Я загнал на барахолке часы, свой велосипед, костюм и удрал на Камчатку. Парень я был здоровый. Пошел в матросы. Плавал на рыболовецком судне. Там я узнал, почем фунт лиха. Дома-то я не привык трудиться, а там пришлось попотеть. Затем служба на флоте. Занесло меня на Север. На службе и заболел. Глупейший случай. Во время штормяги одного матросика снесло в море. Ну, я за ним и окунулся. В общем, схватил воспаление легких. Тут-то я и попал в объятия госпожи чахотки. Когда человеку плохо, он первым долгом мать вспоминает. И я вспомнил. Совесть заговорила. Написал ей. Ответил отчим. Она умерла от туберкулеза. Конечно, я виноват. Тосковала она по мне. А я, идиот, себя гордым считал. Как же, помощи не прошу. И раз никому нет дела до меня, так и писать не буду. Страдалец несчастный! Так меня смерть матери перевернула, что я больше года в госпитале провалялся.
Потом меня демобилизовали. Путевку в зубы — и отправили в Крым.
Григорий Наумович сказал: «Оставайся в Крыму, если хочешь быть здоровым». Пришлось пришвартоваться здесь. В плавание меня из-за болезни не брали. Пошел землю кайлить. Никак не мог привыкнуть, забывал, что больной. Перестарался. Если хотите знать: старушка, у которой я жил на квартире, три месяца меня выхаживала. И ведь за здорово живешь. Мне хлеба не на что было купить. С Григорием Наумовичем они меня кормили. Поднялся и сказал себе: черта с два! Не меня чахотка доконает, а я ее! Доктор и надоумил в электрики пойти. Он, хоть и говорит, что ничего за меня не хлопотал. Но меня он не обманул. Устроился в санаторий… Вот и все…
— Костя, а вас не тянет отсюда? Ведь где-нибудь на заводе…
— Я не унижался бы до починки утюгов, так? — закончил за нее Костя. — Во-первых, я хочу окончательно вылечиться. У меня еще весной был небольшой рецидивчик.
— Вот видите: выходит, не совсем Крым излечивает.
