— Не говорите так! Он любит меня. Но он не принадлежит себе…
— Асенька, вы знаете Екатерину Тарасовну. И конечно же, знаете, что человек, который навещал ее, не был ее мужем.
— Мне говорили.
— Он был очень несчастлив с женой. У него дочь. Девочка много лет страдала ревматизмом. Теперь она выросла. Учится. Вышла замуж. А он женится на Екатерине Тарасовне, а она, надо вам сказать, еще ко всему хроник. А вы знаете, кто он?
— Нет.
— Он преподаватель. Математик. Человек, безгранично любящий свою профессию. У Екатерины Тарасовны открытая форма. Если он заболеет, то потеряет право работать в школе. А в запасе у него ведь нет молодости, приобретать новую специальность — ему трудно.
— У нас совсем другое… Это я… и не бросила, а оставила, ради него же. — Говоря это, Ася подняла руки и словно что-то оттолкнула от себя.
Анна не сразу нашлась, что сказать.
В открытую на веранду дверь вместе с солнцем врывались звуки: щебетали ласточки под карнизом крыши, прошуршала шинами по асфальту машина. Ветер донес голос диктора с причала: «Морская прогулка — лучший вид отдыха». Чей-то заливистый голос кричал: «Нинка, Нинка, возьми и на меня билет».
Жизнь шла своим чередом: лилась, звенела, бурлила.
— Я не признаю никаких жертв, — произнесла наконец Анна.
— Но вы… Извините… Мне рассказывали… Пожертвовали же своей молодостью ради человека, который был старше вас и… инвалид.
Наверное, впервые Ася увидела, как потемнели голубые глаза Анны Георгиевны.
— Вам неправду сказали. Не было жертвы. Каждый день, прожитый с ним, был для меня счастьем. Все, чем я жила, было ему дорого. Он знал все о моих больных. Да разве только это?! Он научил меня слушать музыку, любить стихи. Господи, да он целый мир для меня открыл!
…В сорок первом, за год до получения диплома врача, Анна уехала на фронт. Командир дивизии был первый, кому она перевязала рану, он стал и ее первой любовью.
Однажды, не выдержав, пришла к нему в землянку и, презирая себя, объяснилась в любви. Он проводил ее до госпиталя, поцеловал на прощанье в глаза и сказал:
— Я женат. Но если я был бы холост — лучшей жены для себя не желал бы.
Госпиталь эвакуировался в тыл.
Военные бури замели след командира.
Но Анна не забыла его. Всюду писала и получала один и тот же ответ — такого не значится.
Весной сорок шестого один раненый, — она уже работала врачом в госпитале, — сказал, что лежал с Владимиром Колосовым в подмосковном госпитале: расхваливая бывшего командира, бросил: «Правильный старик». Старик?! Тогда не он. А вдруг он?
