Никаких удавов! Интеллигентные, доброжелательные лица. От белых халатов — ощущение чистоты и свежести. В центре — грузная фигура профессора. Толстые щеки покоятся на туго накрахмаленном воротничке. Он смотрел на нее по-стариковски тепло, по-домашнему.
Ася смутилась: не знала, куда девать глаза, руки. Ноги стали ватными. Хорошо, что пододвинули стул. Ее о чем-то спрашивали, она что-то отвечала, а мысленно молила: скорее бы уйти.
Хирург — мужчина лет сорока с умным и суховатым лицом спросил:
— Вы хотите оперироваться?
«Какой странный вопрос? Разве можно этого хотеть?»
— Нет… Да… Собственно, если это необходимо…
— Видите ли, дорогая, — медленно заговорил профессор, — вот мы тут посоветовались и пришли к общему мнению, оперативное вмешательство вам показано. Вы молоды, процесс у вас свежий — все это говорит за операцию. Подлечим ваши бронхи, проверим их и, если все будет в порядке, удалим верхнюю долю легкого. Мы бы хотели знать ваше мнение: вы согласны на операцию?
— Да, согласна, — сказала Ася, изо всех сил пытаясь улыбнуться.
— Идите, деточка, — ласково произнес профессор. И заговорил с врачами другим, жестким голосом, профессорским.
— Ну, что? — подскочила к ней в коридоре Шурочка.
— Не знаю, — сказала Ася.
Больше всего на свете она сейчас хотела заснуть и не просыпаться до самой операции.
Глава десятая
Ей сказали:
— К вам пришли из дома. Внизу дожидаются.
«Может быть, Агния Борисовна принесла письмо от Юрки», — эта мысль примирила с предстоящей встречей.
Она увидела его с верхней ступеньки лестницы.
Юрий показался ей очень высоким. Он прижимал к груди охапку желтых мимоз и пристально, без улыбки, смотрел на нее.
Ася на миг замерла, чувствуя, что ноги отказываются идти, потом медленно стала спускаться по лестнице. На последней ступеньке споткнулась. Он подхватил ее. Всхлипывая, прильнула к его плечу.
— Ну, перестань, Асенька, девочка. Слышишь? Что случилось?
— Потом скажу. Уйдем отсюда.
— Конечно. Иди, оденься. Я подожду на улице.
Одежду больным без разрешения врача гардеробщица не выдавала. На этот раз тетя Поля, питавшая, как и все пожилые санитарки, к Асе особую симпатию, — выдала вещи беспрекословно.
— Вот теперь другое дело, — сказал Юрий, оглядывая ее.
— Знаешь, уведи меня куда-нибудь, — попросила она. — Возьми такси и увези домой. Так хочу домой.
— А можно?
— Вообще-то нельзя. Но до обеда еще три часа. Никто и не узнает.
— Влетит от мамы. Куда бы нам махнуть?
— Махнем в лес! А? Ну, Юрка, пожалуйста.
