Жизнь Нины Камышиной. По ту сторону рва | страница 3



В этот день женщина в белом халате равнодушным голосом сказала ей: «У вас в левом легком две каверночки».

Врач несколько раз повторила: «Одевайтесь», пока до нее дошел смысл слов.

— Вы блузку надели наизнанку, — шепнула ей медсестра.

Потом долгий, таивший что-то недосказанное, разговор с врачом.

На улице Ася сказала себе: «Чур, без паники!» Но паники и не было. Остановившись на перекрестке, она прочитала от первой до последней строки театральную афишу. Потом перебралась через поток машин на другую сторону улицы. Глубоко засунув руки в широкие рукава шубки, плотно сжав пальцами локти и чуть приподняв плечи, она медленно шла вдоль длинного забора, вглядываясь в лица прохожих, не видя их и слегка удивляясь собственному спокойствию.

Ее вынесло на центральный проспект. Увидев в витрине красные бусы (столько искала именно такие!), она вошла в магазин и купила их. Через неделю, обнаружив в сумочке бусы, недоумевала: «Откуда они?»

В те дни ее сознание было подчинено одному — скрыть все от мужа и свекрови. Сказать — значит сорвать у мужа премьеру. Гамлет! Какой артист не мечтает об этой роли.

И она молчала.

Когда однажды Агния Борисовна, участливо поглядывая на нее, сказала: «Не нравится мне, Асенька, твой кашель», — она сослалась на затянувшийся грипп. Чтобы не пугать свекровь, пробиралась в ванную и, открыв краны, «кашляла под аккомпанемент журчащих струй» — так она писала Томке в своих неотправленных письмах. (Ведь только дай знать этой «донкихотице» — она или забросает телеграммами, или, чего доброго, сама примчится).

Пугало, — а вдруг позвонят из диспансера и спросят, почему это она до сих пор не легла в больницу.

Ася вздрагивала от каждого звонка. Но из диспансера не звонили и не приходили.

Каждое утро она просыпалась с мыслью: «Только бы не сорваться. Только бы дотянуть до премьеры. Юрка ничего не должен знать». И все же раз чуть не сорвалась. Однажды, поздно вечером, читая Асе монолог «Быть или не быть»… муж внезапно резко оборвал себя и возмущенно крикнул: «Да ты не слушаешь!» Она не могла сдержать слез. Муж решил, что обидел: «Прости, сдали нервы». Спасало, что в доме все крутилось вокруг «датского принца», так было заведено свекровью. В самый канун премьеры подскочила температура. Агния Борисовна растревожилась. «Вот сыграет Юрочка Гамлета — я сама займусь твоим здоровьем. Покажу тебя Василию Сергеевичу. Он живо поднимет тебя на ноги».

Теперь, вспоминая по ночам эти злополучные дни, она не могла восстановить в памяти одного — самого главного — премьеры. Уму непостижимо, как она с высокой температурой могла высидеть до конца спектакля, как могла кому-то улыбаться и пожимать руки?!