— Договорились.
Вернувшись в палату, Ася встретилась глазами с Екатериной Тарасовной и молча улыбнулась ей.
Глава пятая
Первого апреля выдался ясный погожий день. За окнами, ударяясь о железный карниз, позванивала капель. Солнечные зайчики, ворвавшись в палату, прыгали по никелированным спинкам кроватей, ныряли в графин с водой.
Утром принесли телеграмму от Юрия. «Умоляю, лечись. Мои дела успешны. Аншлаги. Принимают превосходно. Подробности письмом. Поправляйся. Обнимаю, горячо целую. Юрий».
— Хорошие вести? — спросила Екатерина Тарасовна.
Счастливо улыбаясь, Ася кивнула и, спрятав телеграмму под подушку, принялась за вязанье, время от времени вытаскивая телеграмму и перечитывая ее.
— Ася, подойдите к окошку, к вам пришли.
Окна палаты выходят во двор. У сарая громоздятся бочки и ящики. Никого.
— Ясно, — первое апреля, — зловещим шепотом произнесла Шурочка.
— Да разве я такое позволила бы! — искренне возмутилась Зойка. — Вот, ей-богу! — Зойка неожиданно перекрестилась.
— А правда, идут! — воскликнула Шурочка.
Ее десятиклассники! Вот уж не ожидала!
…Она пришла к ним в начале первой четверти. Они не срывали уроков, учились хорошо, и все же ей никогда не было так трудно, она никогда так не упрекала себя в собственной бездарности, как в этом внешне благополучном классе. Даже с Масленниковым она сумела добиться контакта. А с ними? У нее никогда не было в этом уверенности.
Лева Ренкевич! Поединок с ним начался чуть ли не с первого урока, когда она услышала: «Опять эти каноны».
В другой раз он заявил: «Я не верю Павке Корчагину. В седьмом классе он мне был близок. А сейчас нахожу, что это выдуманный герой. Во всяком случае, в наше время таких не бывает».
Она рассказала о писателе Николае Бирюкове. Лева пожал плечами:
«Но это же интеллигент. А я говорю о работягах».
На следующий урок она принесла книгу очерков.
«Герои этой книжки не выдуманные, — сказала она, — а поступали они так же, как поступил бы Павка Корчагин в наши дни».
Почти всегда на уроках ее грызло глухое недовольство собой.
Однажды Женя Романов, друг Левы, во многом подражавший ему, даже в манере говорить, признался, что он не читал Блока и, «откровенно говоря, не видит в этом необходимости».
— Как же вам не стыдно не знать Блока! — воскликнула Ася.
— А почему вы считаете, что в наш век не знать Блока стыдно, а не знать Эйнштейна не стыдно? — очень спокойно спросил Лева.
Она видела улыбки: иронические, доброжелательные и с усилием проговорила, чувствуя, что краснеет:
