— Я на носилки не могу… Не могу… — голос задыхался.
Наступила острая тишина. Все ждали. Белая маска скрывала лицо врача, только маленькие темные глазки стали еще пронзительнее.
У Екатерины Тарасовны рот судорожно сжат, руки она так стиснула, что концы пальцев побелели.
Асе хотелось что-то сказать — прекратить это безобразие, но все нужные слова куда-то провалились.
Неожиданно заговорила бессловесная Пелагея Тихоновна.
— Это где же видано… — произнесла она своим хриплым голосом. — Чистое наказание!
Шурочка умоляющим тоном попросила:
— Элла Григорьевна, они, правда, не могут.
Как только она произнесла «Элла Григорьевна», Екатерина Тарасовна вздрогнула, она словно чуть-чуть приподнялась.
— Это вы? — проговорила она, не то спрашивая, не то утверждая.
— Ну, вот что: у меня нет времени уговаривать каждого, — Элла Григорьевна уже не могла скрыть раздражения. — Капризы можете устраивать дома. Здесь я вам переливания делать не буду.
— Вам и не придется. Я отказываюсь. Не хочу, что бы вы…
Екатерина Тарасовна взяла с тумбочки книгу. Руки у нее тряслись. Очки она не надела.
Ася почувствовала — еще мгновение, и она закричит: Гадина! Гадина! Гадина! Чтобы удержаться — прижала платок к губам.
Элла Григорьевна, дернув плечом, вышла. За ней, избегая взглядов больных, устремились санитарки. Задержалась няня Стеша. Постояла, покачала головой:
Пропущены страницы 31–32
ное о Екатерине Тарасовне мужу не интересно. Ей не хотелось додумывать — почему же ему не интересно? Подавив вздох, вырвала листок из тетради и заново начала письмо.
«Карантин все еще не сняли, но можно увидеться контрабандой. Так все делают, Приходи завтра — ровно к шести. Ты успеешь до спектакля! Зайдешь с черного хода, а я выйду на лестницу. Не беспокойся: там тепло — не простужусь. Сейчас 12 часов. Стало быть, до нашей встречи осталось 30 часов. Теперь я буду отсчитывать каждый час, а завтра — минуты…»
А вдруг что-нибудь помешает их свиданию? А вдруг… Несколько раз украдкой совала градусник под мышку. Только бы не случилось того, страшного. Нет. Она ни за что не станет волноваться. Ждала ночи. Можно сразу вычеркнуть восемь часов. И никак не могла заснуть, пока не приняла снотворного.
…Утром сестра Варенька, улыбаясь, отчего ее короткий нос забавно морщился, сообщила: их палату будет вести Анна Георгиевна.
— Выходит, Эллу по шапке? — воскликнула Зойка.
Сделав вид, что не слышала Зойкиной реплики, Варенька вышла.
После обеда Ася вытащила записную книжку и зачеркнула еще полторы клеточки. Осталось незачеркнутых три с половиной. Через три с половиной часа она увидит Юрку. Даже в первые дни их встреч она так не томилась, ожидая свидания с ним.
