Как один человек, весь советский народ
За Советскую Родину встанет!
На земле, в небесах и на море
Наш напев и могуч и суров,
Если завтра война,
Если завтра в поход,
Будь сегодня к походу готов!
Репродуктор задребезжал и подпрыгнул на стене под натиском крепкого мужского хора. Комнату наполнили мощные звуки военного марша.
Внезапно Маша заплакала, слезы полились на бумагу.
— Что с тобой? Скажи — что? — Николай опустился перед ней на корточки, заглядывая в лицо.— Говори, в чем дело?
Маша плакала, но не могла ничего объяснить.
Поплакала и перестала. Выпили крепкого чаю, опять сели за работу — завтра лекция.
Что это было — предчувствие войны?
До нее еще оставалось четыре года.
И многое другое из их жизни вспоминалось Марии Николаевне.
Шел тридцать седьмой год. Однажды Николай вернулся из Москвы, куда ездил повидать отца и побывать в библиотеках. Вернулся в мрачном настроении. Аресты в Москве участились, взяли кое-кого из университетских. Отец сказал: “Абсолютно порядочные честные люди”. Он пытался защитить, используя связи в высоких партийных кругах, но ничего не добился.
Умер Орджоникидзе, умер внезапно, накануне Пленума ЦК. Старый Пылаев тяжело переживал смерть Серго. Он знал его близко: в двадцатые годы они работали вместе в РКИ, оставались в дружеских, хоть и не близких, отношениях. Отец назвал эту смерть “странной”, казалось, он что-то подозревает, даже знает, но говорить об этом не хочет. На третий день было опубликовано официальное сообщение — смерть произошла от сердечного приступа. Отец поехал выразить соболезнование семье покойного, но вдова не смогла его принять — лежала больная.
Многие москвичи лишились сна, слушают по ночам, не подъехала ли к дому машина, не идут ли по лестнице к их дверям...
Маша спросила: что думает об этом отец? Николай сказал, что отец говорить на эти темы не хочет, но, видно, думает, крепко думает и сильно озабочен. Помнишь, спросил Николай, что сказал отец, когда убили Кирова?
Да, старший Пылаев обронил тогда странные слова. “Начались политические убийства”,— сказал он с нажимом, будто возвещая новый этап жизни.
Разговорить его Николай не смог, отец уклонился обычным способом — начал кашлять, затряс головой, вышел из комнаты.
Выслушав тревожные новости, Маша хотела успокоить мужа — в Саратове об арестах не слышно, здесь все благополучно.
Но тут произошло подряд несколько неприятных случаев. Каждый из них не был значителен, однако все вместе вызывали беспокойство. Особенно взволновалась Маша.
