— Я его знаю.
— Ни одного привода, кроме того, помнишь? Никаких жалоб на него не поступало. Насколько я знаю — нормальный парень. Ну так, может, и не мешать им, а? Я своих парней насчет этого дела не контролирую, с кем нравится, с теми пусть и встречаются.
— Это другое дело, Ваня. Он бандит, понимаешь?
— Прямо как в песне про дочь прокурора…
— Устроился работать охранником, шпана, только школу закончил, а уже охранник! Приличные деньги зарабатывает, собираются на рождественские праздники поехать с ней куда-то в дом отдыха или на дачу к нему.
— Ну и пусть поедут. Молодые, красивые, чего ж им дома сидеть? Не понимаю, в чем проблема?
— Если моя дочь путается с бандитом Малышевым, она запросто может стать игрушкой в руках покровителя Малышева, уголовника Вадима Дусина по кличке Дусик. Что тогда будет? Ты поклялся помочь мне, еще не забыл?
По выражению глаз она поняла, что Хлопов пожалел об этой клятве, но деваться было некуда.
— Что ты хочешь, Люба?
— Уничтожить его. Он работает охранником на арбатской улице Журенко, в меховом салоне. Нужно сделать так, чтобы он стал виновен в крупной растрате.
Хлопов уже плеснул себе водки, машинально выпил, поперхнулся, закашлялся.
— Как ты себе это представляешь, Люба?
— Очень просто.
Она ему все разъяснила на пальцах. И ждала ответа. Хлопов, не спрашивая разрешения, еще выпил, видно, его сильно напрягла эта просьба. Не знал, что делать. Но оно знала, что он сделает. Потому что обещал, и это многие знают, и потому, что не захочет иметь такого врага в Генпрокуратуре, как генерал Воронина. Многое в этом мире связано-перевязано, но узелки все наверху. Он знал о ней, читал в прессе, следил по оперативным сводкам за делами, которые вела она, наверняка считал ее сумасшедшей, но не мог не уважать.
— Ты в порядке, Ваня?
— Конечно, Люба. Но я могу рассчитывать, что и ты тоже…
— Я тебе ни в чем не клялась. Разумеется, в каких-то аспектах помогу другу. Но только, если это не противоречит действующему законодательству.
Он вытаращил свои и без того выпуклые глаза:
— А я, значит, должен нарушать это самое законодательство, да?
— Ты только укрепляешь его, Ваня, потому что такие прохвосты, как этот Малышев, рано или поздно все равно окажутся в тюрьме. Лучше, если раньше. Но можешь и отказаться, я тебе не указ, просто обратилась за помощью к давнему другу, — уверенно сказала она.
По выражению лица было видно, что он хотел сказать — указ ты мне, еще какой указ!
— Хорошо, Люба, я сделаю. Но в этом деле…
