— Не твое дело!
Воронина тяжело вздохнула, махнула рукой: мол, иди к себе, ложись спать.
— Я специально буду встречаться со Степаном, чтобы ты заткнулась, поняла?! — неистовствовала Светлана. — Назло тебе — буду! И попробуй только помешать мне, дура!
На самом деле она не хотела встречаться с Багряновым и намеревалась уйти из клуба, но… Когда тебе приказывают это сделать, давая понять, что ты не имеешь права решать, как себя вести, куда ходить, поневоле хочется поступать наперекор!
А Саня… Да он поймет ее, знает же, какая страшная стерва ее мамаша. Со Степаном она будет встречаться только назло ей. И даже интересно стало, а как же она будет бороться с этим? Степан ведь не Саня, за ним и большие деньги, и солидные адвокаты, и пресса. Пусть только попробует тронуть!
С этими мыслями она и отправилась в свою комнату, даже мыться не стала на ночь, к чему приучена была с детства. Сбросила джинсы, свитер, постелила простыню, достала подушку и ватное одеяло и завалилась на диван.
И долго не могла уснуть, думая: что же дальше-то делать? Да, она любит Саню, но быть с ним не позволит злобная мамаша, мало того, что засадила ее парня на три года, так еще и следит за ней, посылает своих холуев, чтобы привезли домой. Да, она не любит Степана, но его мамаша тронуть не посмеет, и значит, она может жить как хочет. Особенно учитывая возможности Степана.
Но она не любит его! Более того, он ей совершенно не интересен! А представить в постели рядом с собой просто противно! Зато это свобода от злобной, сумасшедшей мамаши. До сегодняшнего дня думала, что она только на Саню была зла, но появление Хлопова в клубе означало, что за ней повсеместно следят. Пока никуда не ходила — все нормально, как только согласилась посетить престижный клуб — вот он, полковник Хлопов! Немедленно домой! Это же кошмар какой-то… Просто невозможно жить, чувствуя ее всевидящее око! Владимир Сергеевич ничего не может противопоставить ей, Саня — тем более. Ну так, может, Степа что-то сделает?
«Саня… Ну почему тебя нет рядом? Так же невозможно жить, все не то… Саня!.. Кажется, я тебя теряю… Я не хочу этого, я… но что тут можно сделать?
Что? Что?!»
— Ну? — Диван низко наклонился над лежащим на своей кровати Малышевым, говорил шепотом.
Понятно почему. В палате появились двое новых пациентов, пострадавших в драке, вспыхнувшей накануне вечером. Досталось им крепко — головы забинтованы, у Ильяса сломана рука, у Бочкарика — нога. Губы Дивана уже были почти нормальные, правда, сломанные ребра, как это ни странно звучит, выручали, иначе давно бы уж вытурили из «больнички». А Диван хотел выйти отсюда не в зону, а на волю и уже второй день талдычил об этом Малышеву.
