— Мне страшно… — Настя шептала Анике на ухо, — вдруг они нас увидят! Вдруг они действительно свалятся в эту яму…
— Тс-с, Аника обнял её и прижал к себе, волна неконтролируемого желания нахлынула внезапно, и ощущение опасности только усиливала его остроту. Настя была так близко, в его объятиях, пушистые локоны, выбившиеся из косы, касались его щеки. Она замерла, он слышал, как часто билось в её груди сердце.
— Митяй, — голос возле края ямы стал громче, — глянь-ка, это её платок.
— Точно, значит, правильно идем.
— Осторожно! Смотри не свались, там волчья яма, попадешь — конец тебе. В такую обычно колья вкапывают, кверху заточенные, чтобы если зверь попался, то насмерть.
— Ха, и как такой волчара как ты не попался!
— Дык, она неприкрыта.
— Давай прикроем, глянь, что там, может уже есть кто!
Две головы смотрели в яму. Аника прижался к стене ямы, закрывая собой Настю.
— Не видно ни зги. Глубокая.
— Ладно, брось, не будем терять времени.
Шаги удалялись вглубь леса. Настя обвила руками его шею и расплакалась. Аника подхватил её, его губы коснулись её губ, она послушно подставляла их его поцелуям.
Пережитое обостряло ощущения, а чувство отступившей опасности заглушало голос совести, напоминавший о правилах и приличиях. Настя понимала, что сейчас может все случиться, чувствовала, как поцелуи Аники становятся жестче и настойчивей, руки расстегивают пуговицы платья, и ничего не могла с собой поделать. Она тонула в его нежности, она осознавала, что с самой первой минуты, когда увидела этого темноволосого красавца в кресле, сидящего рядом с ней там, в городе, как только услышала звук его голоса с бархатистыми нотками, хотела именно этого. Ноги её подкашивались, и уже не владел собой и Аника, словно обезумевший от страсти и захлестывающих его эмоций и ощущений. Они что-то шептали друг другу срывающимися голосами, утонув в волне желания, когда вдруг что-то ударило Анику сверху по голове. Он словно очнулся ото сна. Сверху спадала толстенная веревка, с большущим узлом на конце. С минуту, ошарашенные, оба смотрели наверх. Скрипучий голос прокаркал:
— Поднимайтесь, голуби, пока те двое не вернулись.
Настя, распаленная ласками Аники, раскрасневшаяся, пыталась поправить растрепанную прическу и застегнуть платье. Аника обвязал веревку вокруг её пояса и вокруг своего, и на руках стал подниматься верх. Настя обнимала его, прижимаясь к его могучей груди. Их взгляды встретились.
— Настя, прости меня, я вел себя…
