— Ну не спи, пожалуйста, — просила она. — У меня есть интересная игра.
— У…
Я проснулся внезапно, как от пинка. Тишина, темнота, и острое ощущение опасности. Что меня разбудило?
Костер давно погас. Рядом возвышалась черная громада сосны. Небесная тьма незаметно переходила в кромешную мглу леса.
Это сколько же я проспал?
Чей-то шаг. Всего один. Я скорее почувствовал его через сотрясение земли, чем услышал. Ужас вытолкнул из моего тела остатки сна. Напряженный, как пружина, я резко обернулся. Ничего не видно, но опасность, несомненно, там. Осторожно пошарив рукой, я нащупал свою кучу хвороста. Медленно перебрал несколько веток, пока не нащупал достаточно увесистую.
Внезапное движение в темноте. По-прежнему ничего не видя, я стремительно изогнулся и наотмашь рассек дубиной воздух.
Дубина врезалась во что-то, что взвыло диким воплем. Зверь. И немаленький. Мое оружие от удара вылетело из рук. Я бросился прочь, надеясь затеряться, спрятаться в темноте.
Яркий поток света ослепил меня. Нога зацепилась за что-то, и я кубарем полетел в какие-то ветки, листья и траву.
Возле ямки с секретиком плакала девочка. Она аккуратно вынимала из нее землю, периодически смахивая слезы с мурзатой мордашки. Еще не понимая, что происходит, я почувствовал, что случилось что-то непоправимое. То, чего гармонист не должен допускать ни в коем случае. Произошла дисгармония.
Я поднялся и направился к девочке, чтобы утешить, но она отпрянула.
— Не подходи ко мне!
Я замер как вкопанный.
— Ты меня обманул, — с несчастным видом сказала она.
— Я? Когда?
— Ты сказал, что ты хороший. Я поверила тебе и предложила поиграть в мою игру. А ты… — Слезы хлынули из ее глаз.
— Где твой мишка? — нелепо поинтересовался я, не видя его в траве.
— Зачем… мне… мишка… — сквозь рыдания выдавила она. — Теперь… у меня… есть ты… большой… злой… медведь… у-у-у…
— Значит, это была твоя игра? — наконец-то дошло до меня. — И это ты напустила на меня ночь и зверя? Но как ты это сделала, маленькая бестолковая девчонка?
Ко мне почти вернулось хорошее настроение. Кажется, все стало на свои места. Вот только девчушка — кто она такая? Каким даром она владеет?
— Неправда! — от возмущения она даже перестала плакать. — Моя — только ночь. А зверя ты сам сделал. Я же тебя спрашивала… — Она опять скривилась, вот-вот разрыдается с новой силой. — А ты… В тебе столько дикости! Да еще и секретик побурил. Тоже мне — гармонист! — Она все-таки снова заплакала. — Противный, противный злой медведь!
