Если бы можно было связать в цепочку разрозненные мысли Пинегина — скорее даже образы, чем размышления, — то они составили бы яркую картину: историю развития гигантского промышленного предприятия, историю его, Пинегина, жизни за последние пятнадцать лет.
Пинегин появился в Ленинске в годы войны, в самый трудный период строительства комбината, когда один за другим срывались сроки ввода в эксплуатацию основных цехов. Фронт требовал продукции, из Москвы летела телеграмма за телеграммой, вслед телеграммам прилетел Пинегин с предписанием — ломать все препятствия, не считаться ни с чем, пустить заводы. Это было чрезвычайное поручение, Пинегина посылали на полгода, он и сам не ожидал, что задержится дольше. Вышло по-иному: заводы были пущены, но Пинегин остался в Заполярье.
Расцвет промышленного района на Крайнем Севере по-настоящему начался с приезда Пинегина. Дело было не в нем одном — десятки тысяч людей трудились рядом с Пинегиным на клочке дикой земли, им помогали другие области страны. Но в производительной силе коллектива, создавшего комбинат, энергия и воля Пинегина были очень весомым элементом — это знал о себе он сам, это знали о нем и другие.
Однако развитию возглавляемого Пинегиным промышленного района был положен обидный предел. Природа, фантастически одарив этот дальний уголок земли рудными и энергетическими богатствами, забыла снабдить его коксующимися углями. Единственное скудное месторождение, небольшой угольный пласт, разрабатывалось чуть ли не со всех сторон, но его не хватало. Печи металлургических заводов задыхались от недостатка кокса. И уже с первых месяцев своего житья на Севере Пинегин стал задумываться над этим нелепым несоответствием. Легкомысленная природа напутала, как она обычно и везде путала; им, людям, нужно было поправлять ее нерасчетливость.
Война еще грохотала у Берлина, все силы бросались на восстановление разрушенного, а Пинегин внес в правительство рапорт о радикальном расширении комбината. Непосредственное начальство — старый друг Алексей Семеныч — с досадой отмахивалось от несвоевременного проекта, но Пинегин упрямо бил в одну точку. Он перенес спор в высшие инстанции: его поддержали в ЦК, рапорт обсудили на министерской коллегии, постановили разработать проектное задание, провести изыскательские работы.
Тогда, сразу после заседания, министр сказал сердито:
— Доволен? А я тебе предсказываю: только через двадцать лет доберемся до этой проблемы. Пока лишь загрузим специалистов, которым и более срочных заданий хватает…
