— Бекки не будет спать у окна, — сказала Клер. — Окно ей нужно только для того, чтоб швырять в него свои окурки.
Джози улыбнулась:
— Прости, но я не хочу, чтобы она курила здесь.
Девочка вздохнула. Она прошлась по комнате, споткнувшись о ковер и сбив его, взглянула на пробковую доску.
— А это для чего?
— Для постеров. Для твоих постеров и открыток, а может, и для рисунков, которые ты сделаешь на уроках.
— В моем классе, — ответила Клер, — мы делаем керамику.
— Отлично. Конечно, у тебя есть несколько постеров, верно? Поп-группы, фотомодели или еще кто-нибудь?
Клер уставилась на нее:
— Фотомодели?
Джози наклонилась, чтобы расправить ковер.
— Это было всего лишь предположение.
— Бекки нравиться «Оазис», — сказала Клер. — Они сюда не подойдут.
— Клер, — сказала Джози, — Я оставляю тебя, чтобы ты могла осмотреться. Открой шкафы, разложи вещи. Ты знаешь, где ванна и туалет.
Девочка наградила ее быстрым взглядом.
«Я не пойду в туалет, — сказала Бекки этим утром на платформе в Херфорде. — Нет. Я не сяду туда, где сидела она».
«А что ты собираешься делать?» — спросил Рори.
Бекки выпустила клуб дыма: «Гадить в саду».
Рори и Клер не обратили на это внимание. Бекки уже давно утратила способность шокировать их. Но Надин, которая вместе с ними ожидала поезда, стала, смеясь, зубоскалить по этому поводу. Что-то внутри Клер пожелало, чтобы мать не поступала так, чтобы она не усиливала жестокость, которой и без того достаточно. И вот, в этой комнате, о которой она и не мечтала в своей жизни, от Клер страстно ожидали знака одобрения — мол, комната чудесная, а сама Джози — приветливая.
Девочка повернула голову и выглянула из окна. Если она положит на стульчак туалетную бумагу, то, может быть, тогда будет можно сесть туда, где сидела Джози — пока Бекки не видит, как сестра делает это.
— Мы не украсили елку, — сказала Джози. — правда, Руфус? Мы оставили эту работу для тебя и Рори, верно?
Ее голос звучал фальшиво, бодро и глупо, как пародия на воспитательницу детского сада в группе упрямцев лет четырех от роду.
— Ты наряжал елку для мамы в Херфордшире? — обратилась она к Рори.
— Нет, — ответил он. Рори был одет, как все дети — в тот же самый костюм, в котором был и на свадьбе. Мальчик стоял возле коробок, украшенных рождественскими картинками, и пакетов из серебряной мишуры. Рори грыз заусенец на большом пальце. Как заметила Джози, у него был прыщик возле носа, а от тела исходил затхлый запах, словно он не мылся неделями, а его одежда — не стиралась.
