— В них есть какая-то тайна, — говорила Софи бабушке. — Не то что в подставках для пива.
— Тоже мне тайна! — возражала Ви. — Делай он их своими руками — вот тогда была бы тайна.
Когда Софи ушла, Ви подумала, не подрубить ли шторы вручную. Так они будут лучше висеть, но это займет в десять раз больше времени, чем если их прострочить. Она встряхнула одну штору. Ткань немного морщится…
— Вот это да! — удивилась вошедшая Джина. — Куда ты их повесишь?
— На кухню, — коротко ответила Ви и посмотрела на дочь. Та по-прежнему выглядела плохо. — Ну-ка поцелуй меня.
Джина послушалась. Щека у Ви была теплая и напудренная, как свежая лепешка.
— Мам, ты Софи не видела?
— Ушла только что к Дэну — разглядывать старые марки. А я уж думаю: когда ты за ней явишься?
— Прости за беспокойство…
— Софи при всем желании не может доставить мне беспокойство, — сказала Ви, бросив шитье и отправившись на кухню, чтобы поставить чайник. — Дело в тебе. В вас. Мать и дочь должны жить вместе.
— Поэтому я и пришла. Я была у психолога и…
— У психолога?!
— Да.
— Ты ненормальная, — с упреком сказала Ви.
— Мам, я…
Ви громко пустила воду в чайник, потом с силой бухнула им об стол.
— Все вы такие. Все. Только и думаете что о себе — всюду я, я, я, я! То ли дело мы. Мое поколение обходилось без этих умников в белых халатах. Мы просто жили. Я просто жила. Беременная села на поезд и начала новую жизнь. За душой — семнадцать фунтов да ребенок. А ты? У тебя прекрасный дом, куча вещей, которые и девать-то некуда, денег навалом, высшее образование и почти взрослая дочь. И что же ты сделала? Побежала плакаться Лоренсу и Хилари, у которых своих проблем хватает, а потом к психологу!.. Я тебе покажу психолога, Джина Ситчелл! Что он сказал, твой психолог? Про ответственность небось ни слова? Ты ни в чем не виновата, да? Ну конечно! Виноваты Фергус, я, плохая погода и политики…
Джина заткнула уши и прислонилась к косяку.
— Прекрати!
— Все, молчу.
Джина оперлась на стол.
— С чего ты так взбесилась? Мне что, уже и за помощью обратиться нельзя?
Ви промолчала. Ей вдруг захотелось расплакаться, и она стала сосредоточенно вынимать из буфета чашки и большую форму для выпечки с изображением Виндзорского замка.
— Мам?!
Ви бросила в чашки по пакетику чая, тяжело уселась и сложила руки на столе. На Джину она и не посмотрела.
— У тебя был муж.
— Да.
— И дом. И дочь, у которой был отец.
Джина села напротив матери. Та теребила кольца на пальцах.
— Теперь ты все это потеряла. Скандалила с мужем, не обращала внимания на дочь, и они оба ушли. Джина Ситчелл, у тебя была прекрасная семья, за которую тебе не пришлось бороться, не пришлось страдать, день за днем и год за годом принимая трудные решения…
