— Знаешь, — сказал Лоренс позже, шлепнувшись на кровать рядом с женой, — Фергус ведь поступил с ней так же, как отец: бросил ее.
Хилари не слушала. Она битый час разговаривала с Джорджем, который раз за разом повторял, что не только не хочет работать в гостинице, но и вообще не знает, чем заняться. Хилари очень расстроила бездеятельность сына. К тому же она вымоталась за день.
— Да. Нет.
Лоренс прижался лицом к ее спине и вздохнул.
— По крайней мере она сказала, что пойдет к врачу.
— Ага.
— На следующей неделе.
— Ага.
— Представляешь, даже пыталась швырнуть в меня бокал вина.
Хилари отодвинулась от мужа. Пока они с Джорджем разговаривали, он пролил черный кофе на их бежевый ковер и чуть не заплакал от досады. «Я ничтожество!» — воскликнул он. И это в девятнадцать лет…
— Давай спать, — сказала Хилари. — Я очень устала.
— А я думал, ты будешь рада…
Лоренс замолчал. С какой стати ей радоваться? Что такого особенного он сделал? Всего лишь поговорил со своей давней подругой, как делают нормальные взрослые люди.
— От меня благодарностей не жди, — сказала Хилари, взбивая подушку. — Она твоя подруга.
— Наша.
Молчание.
— Наша, — громче повторил Лоренс.
Хилари разозлилась:
— Не я ее выбирала, а ты! Я только ради тебя с ней подружилась, не забывай. — Она помолчала, потом добавила: — Уж пожалуйста! — И закрыла глаза.
В понедельник утром Джина встала пораньше, надела леггинсы и джинсовую рубашку и объявила, что возвращается домой. Хилари, разбиравшая грязное белье из большой корзины, прекратила отмечать галочкой простыни и сухо ответила: «Как пожелаешь».
Джина изумленно на нее уставилась. И это Хилари! Хилари, которая долгие годы была ее верным союзником, помогала возиться с Софи и утешала после ссор с Фергусом, теперь думает лишь о наволочках и полотенцах; да и сочувствия в ней не больше, чем в колючей проволоке… Джина вспомнила спектакль, на который они с Фергусом ходили в Лондоне, комедию в «Национальном театре». Начиналась она так: муж лежит в кровати и стонет от болей в спине. Рядом стоит жена. «О, почему тебе нисколько меня не жалко?» — восклицает он. А она отвечает: «Потому что я родилась с маленьким запасом жалости, и ты его весь исчерпал». Видимо, Хилари такая же.
— Вы были очень добры ко мне, спасибо.
— Не за что. На то и друзья.
— Надеюсь, я не злоупотребила вашей добротой, — Джина пыталась повторить нарочито вежливый тон подруги.
Та на секунду замерла, потом стала вытаскивать из корзины простыни.
