Капитан идет по следу | страница 27

— Безоблыжно, мой.

— Запишите в протокол, — попросил понятых Смолин.

Повертев ботинок, взглянув на ноги старика, сыщик сказал:

— Мал он вам, дедушка.

— Бог с тобой. Как это мал? Сколько ношу, в самую пору.

— Оденьте.

Старик охотно кивнул головой, разулся и стал изо всех сил натягивать этот ботинок. Лицо старика налилось кровью, на лбу вздулись жилы.

Тогда Смолин вплотную подошел к Бронникову и тихо, но отчетливо спросил:

— Петра?

— Петра… — заплакал старик.

Всхлипывая и растирая кулаком слезы, он рассказал, как сыновья решили угнать машину, чтобы ограбить магазин, и как Петр побоялся потому, что сторож был с ружьем, и как погнал машину в Дегтево и перевернул ее, убив Семена. Петр потащил тело в лес, чтоб спрятать, но сам, пораненный, обессилел. Увидев, что уже светает, оставил труп и побежал домой. В самом начале Петр потерял ботинок, — лопнул шнурок, — но искать не было времени. Так и явился он в одном ботинке домой, рассказал обо всем родителям и велел сбросить оставшийся ботинок в соседний колодец. Он, старик, побоялся идти в чужой двор и сунул ботинок в сарай, где его, видно, теперь и нашли.

Успокаивая отца с матерью, Петр тогда сказал:

— Сеньку, родители, к жизни не вернуть. А мне жить и вас еще содержать. Так что решайте.

И старики, спасая живого сына, взяли на душу грех. Пусть уж их простит гражданин начальник. Нет на земле безоплошных людей.

— Ведь — сын, каков ни есть, а все — своих черев урывочек! — плакала старуха.

Через несколько минут сыщик и эксперт вышли из дома, простились с понятыми. Сверкая фарами, синяя «Победа» вынеслась за поселок.

Смолин тотчас же привалился к спинке дивана и заснул.

Ему снилась дочка Наташка. Она смешно надувала губы и упрекала отца, что он редко бывает дома. А Смолин блаженно улыбался и тоже надувал губы, передразнивая Наташку…

Я постучал в квартиру Смолина, подождал, постучал еще раз и толкнул дверь.

Дома — одна Наташка. Она поднялась с коврика, — занималась куклами, — уставила на меня голубые глаза, заложила руки за спину.

Я поздоровался, спросил:

— Что — папа с мамой в кино ушли?

— Нет, по делу.

— По какому же это делу?

— Мне игрушку покупать.

Наташка показала мне кукол, объяснила, кого как зовут, потом потащила в чулан — показывать Джерри.

— Ты знаешь, какой Джерри? — говорила она, шагая по двору. — Умный очень. Только слова́ не говорит.

Я думал: Джерри — здоровенный пес — доберман-пинчер, или эрдельтерьер, или немецкая овчарка. А он, оказывается, — маленькая собачка, с огромными добрыми глазами и ушами до земли.