Игнат вздрогнул, будто очнулся от сна. Хромой стоял совсем рядом, настороженно глядя ему прямо в глаза. Он понял, что волк обнаружил что-то еще. Вглядевшись, он тоже увидел едва заметное движение там, где была темная входная щель в это жилище.
Надо было уходить. Не выпуская из руки лук, Игнат метнулся в глубь леса, на ходу стирая рукой с лица непонятно как появившийся обильный пот на лбу и висках. Волк бежал за ним следом, не обгоняя, как и полагается бежать волку в стае, хотя и такой малочисленной. На этот раз вожак — Игнат — бежал впереди.
Юноша мчался без остановки длинными сильными прыжками. Мчался так до самой пещеры. Возле логова, внизу у холма, остановился, глянул на Хромого, шагом поднялся по уступу и вошел внутрь.
Сегодня они кормились так, как бывало в дни охотничьих неудач,— ели запасы. Насытившись, сходили к роднику, затем волк улегся у стены, а человек сел к тлеющим угольям и раздул огонь. Он не хотел спать. Голова его гудела. Ему снова виделся огонь из его забытого прошлого. И в ушах будто звучал гул ветра и рев всепожирающего пламени. Сквозь туманную пелену полусна или видения (ему часто казалось, что он дремлет, а иногда это было будто наяву), сквозь белесую пелену он видел возле дома, охваченного пламенем, лежащих на земле мертвых людей. Он их отчетливо видел, но так бывало и прежде. А сейчас почувствовал что-то новое в этом видении. И вдруг понял: где-то в отдалении метались фигуры. Было непонятно, что это за люди, и вообще — люди ли это? То есть такие же существа, как и он, Игнат?..
Треснул уголек в костре, и все внезапно исчезло. Игнат продолжал сидеть в той же позе у огня. Хромой спал на своем месте. Игнат смотрел на огонь и думал.
Юноша и прежде нередко ставил перед собой вопрос: кто же такой он сам? Почему он живет в лесу? Иногда ему казалось, что он такой же зверь, как Хромой, ведь он же воет, как и его серый собрат, и охотится вместе с ним, и живет. Ему хорошо, так можно жить всегда... Но, заглядывая в родник, он снова видел свое отражение, и сомнения, раздумья и тревога вновь овладевали им.
Прошли еще сутки, а приказа еще не поступало. Каждые четыре часа в условленное время радист включал приемник и слушал эфир. Радиограммы не было.
Крюгер наблюдал за тайгой и морем. Снова несколько раз проходил русский патрульный корабль и скрывался за дальним мысом. Все было спокойно.
Едва слышно зашуршал мох — подполз ефрейтор.
— Герр штурмфюрер!
