Сейчас он взял закрытую темную бутыль с настоем, налил его на руку и долго втирал в колени, в голе-ностопы, во все суставы рук и ног.
За окнами забрезжил рассвет, и вдруг Белка настороженно вскочила и, злобно рыча, заметалась от двери к окну. Помор замер у двери и тоже глухо и злобно рычал. Иван Васильевич приподнялся на локте, вгляделся через окно в рассветный полумрак. Ничего подозрительного не заметил. Жилые две комнаты и кухня были как бы на втором этаже — весь низ дома занимал сарай. Внимательно, по участкам, Иван Васильевич оглядел окрестность. Двор и поляна впереди избы были пусты.
Если собаки рычат и беспокоятся, значит, кто-то ходит поблизости — человек или волки. Но собаки только рычали, не лаяли. Пожалуй, еще сами определенно не поняли, кто же там. Видимо, звук услышали, но далеко, потому и не разобрались.
Больше отлеживаться нельзя было, старик Лихарев ни на минуту не забывал, что живет он у моря, у самого края великой войны. Кряхтя, встал, прикрикнув на собак, чтобы умолкли, взял карабин. Подошел к другому окну, приотворил форточку, прислушался.
За окном тонко подвывал ветер, идущий с моря. Иван Васильевич долго вслушивался, но так и не услышал ничего подозрительного. Обе лайки, подчиняясь хозяину, немного притихли, но не успокоились. Очень негромко, но продолжали злобно рычать и стояли в напряженных позах. Белка — у окна, Помор — у двери.
Старик понимал, что непосредственно за дверью никого нет, иначе собаки бы неистовствовали, метались и громко лаяли. Но кто-то появился или появляется во дворе или около. Лихарев своим собакам доверял, он знал их и был уверен, что они не ошибаются.
Осторожно и бесшумно отворил дверь, держа карабин наизготовку, прошел в сени, спустился по ступенькам — их было всего несколько — к выходу. Долго стоял возле отворенной двери, спрятавшись за косяк, наблюдал за двором и поляной, прислушивался. Собаки, выполнив его приказ, притаившись, лежали здесь же, настороженные и возбужденные.
Снова не обнаружив ничего подозрительного, негромко скомандовал, и оба пса бросились на поиск. Через минуту осторожно вышел сам. Идти было тяжело. Тупая непроходящая боль цепко сжимала суставы ног, отдавая даже в позвоночник, но старик пошел за собаками.
Они крутились, поджидая хозяина и злобно рыча, возле кустарника метрах в пятидесяти от дома. Иван Васильевич заметил в поведении собак признаки страха. Значит, это не человек, а волк. Именно один волк, который сразу же ушел. Иначе собаки вообще не вышли бы из дома. Ни за что не вышли бы. Опытные лайки понимали, что волки — это их смерть...
