Не успел Костюк переодеться, как в коридоре раздался звонок, и послышался голос соседки:
— К вам, Сидор Тимофеевич...
— Кто бы это мог быть? — подумал Костюк.
Недоумение рассеялось, когда Сомов отрекомендовался и рассказал о цели своего визита.
— Свистнули его у меня, — сокрушенно сказал штурман. — В троллейбусе.
— Точно? — пристально глядя на собеседника, спросил Сомов.
— Ну, стану я обманывать. Было бы из-за чего, — обиделся Костюк.
— Может, вы опишете, как выглядит ожерелье? Мы попытаемся разыскать.
— Вот хорошо, — встрепенулся штурман и продолжал: — Оно состоит из девятнадцати бус. И все они — разные: какие-то знаки на них. Вроде иероглифов. Я полагал, что вещь старинная. Потому и купил у кока.
Сомову был явно неприятен этот человек, использовавший неопытность товарища. Хотелось пристыдить моряка. Но, преодолев в себе это желание, разведчик спросил:
— А как попало ожерелье к Рогову?
— Так он об этом на корабле всем рассказывал: купил, говорит, у китайца в лавочке.
— У китайца, значит, — медленно проговорил Сомов.
А про себя подумал: «Сведения, сообщенные по радио капитаном „Амура“, подтверждаются. Значит, похищенное у Костюка ожерелье — вещь необычная. Кто знает, что кроется за всей этой историей?»
Профессиональное чутье говорило Сомову, что дело это бросать нельзя. Уж слишком большой интерес был проявлен в далеком Сингапуре к покупке советского моряка.
Ожерелье нужно разыскать во что бы то ни стало.
Женька Шарманщик был разочарован своей добычей. Пускаясь в рискованное предприятие, он рассчитывал извлечь из чужого кармана деньги.
Недавно выпущенный из тюрьмы, Женька вот уже третий месяц перебивался с хлеба на воду, пользуясь добровольными подачками приятелей.
Но такая жизнь была ему не по вкусу. Женька окончательно решил стать порядочным человеком.
Люди вокруг трудились, не покладая рук. Тунеядцам и бездельникам среди них не было места. Кроме того, Женьке, человеку самолюбивому, надоело быть отщепенцем.
Судьба его сложилась неудачно. Оставшись после войны сиротой, он попал в дурную среду, бросил учение, и, предоставленный самому себе, вступил на скользкий путь.
За свою короткую двадцатипятилетнюю жизнь Женька имел три судимости, и был зарегистрирован как мелкий вор.
Отбывая наказание в последний раз, он решил покончить с прошлым. И если бы не крайняя нужда, он вряд ли причинил огорчение штурману Костюку.
Но как бы то ни было, а из ожерелья следовало извлечь пользу.
Конечно, нужно немедленно продать его. Но кому?
