— Что это у тебя? — спросил Артемка с невольной завистью, уж ему-то отец ни за что не позволил бы подобную роскошь.
— Это? — мальчишка равнодушно покосился на свое плечо и ответил: — Так, ребята баловались и накололи мне — «Данилов Генка», — и вдруг глаза его задорно блеснули. — А ну, махнем на тот бок!
Разбежавшись по песку, он мелькнул в воздухе своим смуглым гибким телом и колом вошел в воду. Артемка следом вбежал в реку и, расталкивая грудью напористый прохладный вал, поплыл к камышам на противоположный берег. Генка вынырнул далеко впереди, снова нырнул, и внезапно голова его очутилась рядом с Артемкиной.
— Если захочу, до того бока донырну, — хрипло сказал он, шумно отфыркиваясь и хватая ртом воздух. — Лучше меня никто из наших ребят не ныряет. Давай наперегонки, кто скорей доплывет до камышей.
Но куда было Артемке угнаться за Генкой, который все лето дневал и ночевал на реке, нырял и плавал, как лягушонок. Выпрыгивая из воды почти по пояс и взблескивая смуглыми плечами, Генка рывками уплывал все дальше и дальше к камышовой гривке берега. Артемка только перебивал серединную струю, а он уже ворочался среди холодных и скользких подводных стеблей и кувшинок, оглядываясь назад. В другой раз Генка поиздевался бы над своим неудачливым и нерасторопным соперником, но городской мальчик был гость, хотя и не его, а тетки Насти, и он участливо следил, как тот, задирая подбородок и закатывая глаза, из последних сил суматошно колотит по воде руками и ногами.
Накупавшись, ребята развалились на горячем песке. После вторжения мальчишек река успокоилась, отраженные облака вновь поплыли по ней туманными пятнами, только на средине, где струя была сильнее, серебристо играла рябь. Подперев ладонями голову, Генка сосредоточенно рассматривал что-то перед собой на песке, и его рябое от множества солнечных ожогов лицо сделалось серьезным, точно он переставлял в уме замысловатые ходы шахматной задачки. Потом он повернулся к Артемке и неожиданно спросил:
— Слушай, ты видел хоть одного космонавта?
— Видел, а что? — Артемка набрал горсть песку и принялся тонкой струйкой цедить его на свои мокрые колени.
— Нет, не в кино, не на портрете, а на самом деле. Ну вот как я тебя.
— Ну, видел.
— Рассказывай!
— Вот странный ты, право! Ничему не веришь. — Артемка перевернулся на живот и подставил солнцу спину. — Ты спросил — я ответил. Почему я должен врать? К нам в школу приезжал Герман Титов. У меня даже портрет с его подписью. Я бы показал, да он дома остался.
