* * *
Когда через час он снова вошел в комнату, его встретила с приветливой улыбкой жена, с пучком весенних цветов в руках. ее лицо сияло беззаботностью.
— Посмотри, — сказала она, — что я нашла. Там на лугу, за домом, они уже цветут; а в тени между деревьями еще снег.
Не желая ее обидеть, он взял цветы и спрятал в них лицо, чтобы не видеть беззаботного взгляда любимой женщины. Быстро убежал он в свою мансарду, служившую ему студией.
Но работа не подвигалась. едва поставил он перед собой чистое полотно, как прочел на нем запечатленные машиной слова письма. Краски на палитре показались ему грязью и кровью. Он стал думать о гное и ранах. На собственном портрете, стоявшем в тени, он предстал самому себе в военном воротнике, подпиравшем подбородок. «Безумие, безумие» проговорил он громко и топнул ногой, чтобы прогнать дикие видения. Но руки дрожали, и под ногами колыхался пол. Он должен был лечь. Потом долго сидел на скамеечке. погруженный в свои мысли, пока жена не позвала его обедать.
Он давился каждым куском. Какая-то горечь подступала к горлу; он старался проглотить ее, но она опять подымалась. Он сидел с опущенной головой, безмолвно, но заметил, что жена следит за ним. Вдруг он почувствовал тихое прикосновение ее руки.
— Что с тобой, Фердинанд?
Он не ответил.
— Неприятные известия?
Он кивнул головой.
— Военная служба?
Он опять кивнул головой. Она молчала. Молчал и он. Тяжестью и гнетом нависла одна и та же мысль и отодвинула в сторону все предметы в комнате. Разрослась и прилипала к начатым блюдам. Она ползла мокрою улиткой по их затылкам, вызывая содрогание. Они не решались смотреть друг на друга и сидели сгорбившись, обремененные невыносимой тяжестью нависшей над ними мысли.
Ее голос звучал надтреснуто, когда она, наконец спросила:
— Они направляют тебя в консульство?
— Да.
— И ты пойдешь?
Он вздрогнул.
— Я не знаю. Все-таки нужно пойти.
— Почему нужно? Почему? В Швейцарии у них нет власти над тобою. Ты здесь свободен.
Злобно проговорил он сквозь зубы:
— Свободен! Кто в наше время свободен?
— Тот, кто хочет быть свободным. И ты — больше других. Что это такое?
Она презрительно отбросила бумагу, которую он положил перед собою.
— Какую власть над тобой, мыслящим, свободным, имеет этот клочок, написанный каким-то несчастным писарем? Что он может с тобой сделать?
— Может не бумага, а тот, кто послал ее.
— Кто послал? Что это за человек? Машина, большая машина для убийств. Но тебя она не схватит.
