еще 40 тысяч о. Пахомию. Но истина совершенно иная. Лес на мельницу был
продан о. Нифонтом о. Серафиму, который приобрел его на свои деньги.
Мало того, любимица о. Серафима монахиня Капитолина (Ксения
Васильевна) свидетельствует следующее: «Много терпел за нас батюшка, —
рассказывала старица, — много родименький принял за нас, много перенес
терпения и гонения! Как впервые-то прислал наш батюшка на мельницу-то
два столбика, да вовсе так и незначащие, привезли их к нам, да так у воротец-
то и сложили, даже класть-то еще негде было у нас. Вдруг, глядим,
приезжают к нам из Сарова следователи-монахи, обыскивать нас. Бранятся:
"Ваш Серафим все таскает, — говорят они, — кряжи увез! Показывайте
сейчас, где они у вас запрятаны!" Чудеса! Показали мы лежащие у ворот
столбики. Вот, говорим мы, что прислал нам батюшка, глядите! И верить не
хотят, бранятся: "Такие и сякие, все попрятали!" Куда нам было и прятать-то,
кельюшка была так, вовсе махонькая, а земля кругом — вся чужая! Прихожу
я после к батюшке-то, а он меня и встречает: "Во, — говорит, — радость моя!
Суды заводят, кряжи увез я, Ксенья! Судить хотят убогого-то Серафима,
зачем слушает Матерь-то Божию, что велит Она убогому, зачем Матерь-то
Божию слушает, зачем девушек дивеевских не оставляет! Прогневались,
матушка, прогневались на убогого Серафима! Скоро на Царицу Небесную
подадут в суд!"» Ввиду этого рассказа нельзя сомневаться, что записи
Дивеевского монастыря справедливы и лес для мельницы куплено.
Серафимом на свои деньги.
(Священномученик Серафим (Чичагов) «Летопись Серафимо-Дивеевского
монастыря» Глава VIII, Стр.209)
Великая старица, высокой жизни, Евдокия Ефремовна (монахиня
Евпраксия) так говорила о гонениях, которые претерпевал о. Серафим:
«То всем уже известно, как не любили саровцы за нас батюшку о.
Серафима; даже гнали и преследовали его за нас постоянно, много-много
19
делая ему огорчения и скорби! А он, родной наш, все переносил благодушно,
даже смеялся и часто сам, зная это, шутил над нами. Прихожу я к батюшке-
то, а он всем ведь при жизни-то своей сам питал и снабжал нас всегда с
отеческой заботой, спрашивая: есть ли все? Не надо ли чего? Со мной,
бывало, да вот с Ксенией Васильевной и посылал, больше меду, холста, елею,
свечей, ладану и вина красного для службы. Так-то и тут, пришла я, наложил
он мне, по обыкновению, большую суму-ношу, так что насилу сам ее с
