гробика-то поднял, инда крякнул и говорит: "Во, неси, матушка, и прямо иди
во святые ворота, никого не бойся!" Что это, думаю, батюшка-то всегда,
бывало, сам посылает меня мимо конного двора задними воротами, а тут
вдруг прямо на терпение да на скорбь-то святыми воротами посылает! А в ту
пору в Сарове-то стояли солдаты и всегда у ворот на часах были. Саровские
игумен и казначей с братией больно скорбели на батюшку, что все дает-де
нам, посылает, и приказали солдатам-то всегда караулить да ловить нас,
особенно же меня им указали. Ослушаться батюшку я не смела и пошла сама
не своя, так и тряслась вся, потому что не знала, чего мне так много наложил
батюшка. Только подошла я это к воротам, читаю молитву, солдаты-то двое
сейчас тут же меня за шиворот и арестовали. "Иди, — говорят, — к
игумену!" Я и молю-то их, и дрожу вся; не тут-то было. "Иди, — говорят, —
да и только!" Притащили меня к игумену в сенки. Его звали Нифонтом; он
был строгий, батюшку Серафима не любил, а нас еще пуще. Приказал он
мне, так сурово, развязать суму. Я развязываю, а руки-то у меня трясутся, так
ходуном и ходят, а он глядит. Развязала, вынимаю все... а там: старые лапти,
корочки сломанные, отрубки да камни разные, и все-то крепко так упихано.
"Ах, Серафим, Серафим! — воскликнул Нифонт. — Глядите-ка, вот ведь
какой, сам-то мучается да и дивеевских-то мучает", — и отпустил меня. Так
вот и в другой раз пришла я к батюшке, а он мне сумочку дает же. "Ступай,
— говорит, — прямо к святым воротам!" Пошла, остановили же меня и опять
взяли да повели к игумену. Развязали суму, а в ней песок да камни! Игумен
ахал, ахал да отпустил меня. Прихожу, рассказала я батюшке, а он и говорит
мне: "Ну, матушка, уж теперь в последний раз, ходи и не бойся! Уж больше
трогать вас не будут!" И воистину, бывало, идешь — в святых воротах только
спросят: чего несешь? Не знаю, кормилец, ответишь им, батюшка послал.
Тут же пропустят».
(Священномученик Серафим (Чичагов) «Летопись Серафимо-Дивеевского
монастыря» Глава X, Стр.272)
Не менее соблазнялись Саровские монахи тем, что в Дивеевской обители
батюшка Серафим приказал сестрам пономарить, читать непрестанно
Псалтирь в церкви и т. д. Сестра Ксения Васильевна Путкова
свидетельствует (тетрадь № 4, биография Елены Васильевны), что раз, когда
20
она пришла к батюшке Серафиму, он сказал ей: «Восстали, радость моя,
восстали на убогого-то Серафима, укоряют, что, говорят, выдумал девушкам
